Огонь - Сара Б. Элфгрен

— Ты долго, — говорит она.

— Извини.

— Мне твои извинения не нужны, нечего опаздывать.

— Кевин сделал прикольную штуку, и мы…

— Мне это не интересно.

Ида поворачивается к Фелисии, которая слушает их, хлопая глазами:

— До вечера.

Фелисия медлит.

— Робина не жди, он не придет.

Фелисия натянуто улыбается. Но возражать Иде боится и, не придумав ничего лучшего, хихикает, быстро обнимает Иду и убегает.

— Вы о чем? — спрашивает Эрик.

— Что именно тебя интересует?

— Ну, чего вы говорили про Робина?

— Она мне все уши прожужжала со своим Робином. Достала уже!

— Фелисия втюрилась в Робина?!

— Давай поговорим о чем-нибудь другом. Я хочу до конюшни успеть съесть мороженое.

— Бли-ин! — застонал Эрик. — Ты можешь хоть раз пропустить конюшню? Хватит уже с лошадьми нянчиться!

Ида давно поняла, что Эрику невозможно объяснить, почему она «нянчится» с лошадьми. Да, это тяжелая и грязная работа. Порой даже опасная. Не менее опасная, чем его хоккей. Но она любит ее.

— Это даже не твоя лошадь, — продолжал Эрик.

— Это лошадь, на которой я езжу. И за которой ухаживаю.

— Я думал, мы зайдем ко мне. Родители еще не скоро придут.

Ида терпеть не может, когда Эрик начинает ныть. Густав так бы никогда не унизился.

— Мало ли, что ты думал. Я тебе ничего не обещала.

Эрик снова стонет. Ида берет сумку, и они в полном молчании двигаются к стоянке велосипедов. Иде не хочется ни о чем разговаривать.

Они снимают замки с велосипедов. Ида уголком глаза видит, что Эрик смотрит на нее. Наконец он не выдерживает.

— Робину тоже нравится Фелисия, — говорит он примирительно, тем самым давая понять Иде, что не собирается больше обсуждать болезненную для нее тему.

Нащупав рукой серебряное сердечко, которое она всегда носит на шее, Ида начала крутить его пальцами.

— Да брось ты, — говорит она. — Робин на нее и не смотрит. Когда мы были на озере, он глаз не сводил с Ванессы Даль. Кстати, как и некоторые другие.

Эрик то ли не понял ее шпильку, то ли решил ее проигнорировать:

— Ты же знаешь Робина. Он, когда трезвый, с девушками вообще разговаривать боится. Черт, надо ему поскорее сказать!

Эрик лезет в карман за мобильным. Но Ида движением руки останавливает его. Не надо спешить. Надо понять, как лучше использовать эту ситуацию.

— Подожди, — говорит она. — Обещай, что не скажешь ему ничего. Я сначала поговорю с Фелисией.

Ида долго скакала по лесу и вернулась насквозь мокрая от пота. Она вытерла Троя, почистила ему копыта, завела его в денник. Прижавшись щекой к его морде, она погладила его шею.

— Ты самый лучший конь в мире, — прошептала она. — Ты ведь любишь меня?

Она тихонько подула ему в ноздри, и он фыркнул, обдав ее лицо струей теплого воздуха.

Ида очень сильно любила Троя, так сильно, что иногда, думая о нем, чуть не плакала. Они были ровесники. Но она еще совсем молодая, а он уже давно считается взрослым.

— Ты никогда не умрешь, — шепчет она ему, и он в ответ легонько толкает ее мордой в живот.

Переодеваясь, Ида возвращается мыслями к сегодняшнему дню. Еще неизвестно, кто раньше умрет — она или Трой. Через несколько часов Избранницам нужно идти на кладбище — раскапывать могилу. Потом им предстоит борьба с демонами. Пожалуй, у Троя больше шансов дожить до двадцати пяти лет, чем у нее.

Рядом с Идой стояла, раскрыв рот, одна из тех надоедливых девчонок, что вечно крутятся возле Троя. Смерив ее презрительным взглядом, Ида достала мобильный и набрала номер Фелисии.

Сколько Ида знает Фелисию, та всегда была безответно влюблена. Первый раз на ее чувства ответили взаимностью.

Юлия и Фелисия — две лучшие подружки Иды. Правда, иногда Ида спрашивает себя: если бы они не жили по соседству и их матери не были подругами ее матери, стала бы Ида с ними дружить? Порой они ее ужасно раздражали. Но Ида решила, что ни за что не допустит повторения случившегося прошлой осенью, когда Юлия и Фелисия переметнулись от нее к Анне-Карин.

Если Фелисия станет девушкой Робина, в мире, который Ида так долго создавала для себя, нарушится баланс. Это ее не устраивало.

Решительным жестом Ида убрала мобильный обратно в сумку.

Ванесса сидит в гостиной у мамы Вилле и изо всех сил жмет на кнопки пульта, стреляя во вражеских солдат, которые бегут к ней по экрану телевизора.

Ванесса открыла дверь квартиры ключом — он остался у нее с тех пор, как она жила здесь прошлой зимой. Вилле обещал быть дома, когда она придет из школы. Но вот Ванесса ждет уже несколько часов, а его все нет. И мобильник он с собой не взял. Ванесса набрала номер Вилле — телефон зазвонил в соседней комнате.

Выбрав огнемет, Ванесса представила, что целится не в рисованного солдата, а в Никке.

Тайна, которую она носила в себе целый день, распирала ее и грозила взрывом.

Она обязательно должна с кем-то поговорить. И Вилле — единственный, кому можно довериться. Услышав шорох ключа в замочной скважине, она вскочила с кресла и выбежала в коридор. Вилле удивленно воззрился на нее:

— Черт, извини, Несса. Я совсем забыл…

— Ничего, — прервала она его извинения. Она сердита на него, но сейчас это не главное. Главное — поговорить. — Пойдем, есть разговор.

— Подождешь минутку, я выпью стакан воды?

Вид у Вилле сделался испуганный. Сбросив с ног сандалии, он пошел за Ванессой в гостиную.

Она выключила телевизор и села на диван.

— Ты чего? Чего случилось?

Ванесса вдруг почувствовала, что не может произнести ни слова. Глаза Вилле округляются.

Она молчит и только трясет головой. Он обнимает ее за плечи, она прижимается лбом к его груди.

— Несса, — говорит он, — что случилось? Я не понимаю.

И тут происходит взрыв. По мокрому лицу Ванессы текут слезы и сопли. Ванесса захлебывается плачем, икает. Ее тело содрогается от конвульсий. Однако теперь ей гораздо легче. Вилле гладит ее по волосам, по спине, и уже одно то, что он есть, что он рядом, наполняет ее спокойствием и уверенностью.

Но вот гроза проходит. Слезы высыхают так же быстро, как появились. Ванесса чувствует себя обессиленной и опустошенной. Вытерев глаза, она поровнее усаживается на диване.

Вилле смотрит на нее испуганно. Наверно, думает, что она сошла с ума. Что ж, он недалек от истины.