Темный алехандр для принцессы светлых - Мария Евтушенко

мешочек с драгоценными камнями. Это Эйлар швырнул Симоне оплату за её труды. Как шлюхе, впрочем, она же ею и была, разве нет? Сам его жест, похоже, обидел вампиршу, она затаила злость, но кошелёк с пола тем не менее подняла. Я почувствовала насмешку Эйлара, настолько явной она была.

— Итак, — фей хлопнул в ладоши, и эхо от этого звука звонко резануло по моему чувствительному слуху. — Предатель из личной охраны и шлюха. Какой замечательный дуэт!

— Иди, дорогая, — обратился Мелан к Симоне, — собери вещи в дорогу.

— Но... — попыталась было возразить вампирша.

Однако мой защитник сразу же перебил её:

— Ни к чему тебе слушать мужские разговоры.

— Хорошо, — согласилась та, — я буду ждать тебя наверху.

И вместе с её удаляющимися шагами мне становится совершенно ясно: нет, не будет ждать. Слишком глупа, слишком труслива. Такие, как Симона, были абсолютно не способны на какие-либо благородные поступки. Она могла точно так же, как и меня сегодня, продать свой собственный клан. Что ей стоит сбежать и оставить Мелана ни с чем? А доносящиеся до меня отголоски её удаляющейся ауры подсказывали, что именно так она собирается поступить. Если бы могла, я бы засмеялась в голос, потому что забавно наблюдать, как тупое думает, что оно хитрое. Потому что уровня её мышления недостаточно, чтобы понять простые истины. Первое: если она сейчас сбежит, Мелан её найдёт и убьёт, потому что тёмный алехандр наполовину демон, а демоны никогда не прощают долгов. Второе: она стала соучастницей в преступлении против престола королевства фей и собственными глазами видела заговорщика. Эйлар догонит её и убьёт, потому что Дому Света Огненных Глубин не нужны свидетели их кровавого восхождения к власти. Но все мои мысли — это лишь жалкая попытка отвлечься от понимания незавидности собственной участи.

Стоит мне вспомнить о том, что я сама в опасности и совсем скоро умру, как внезапно становится все равно. Словно я долго бежала вперед и вдруг остановилась, понимая, что достигла своей цели. Я ничего бы не смогла изменить, даже если бы меня не лишили возможности двигаться. Слишком хрупкое мое тело, как и подобает принцессе фей. Мой народ во всем полагается на магию, которой, к сожалению, я не обладаю. Все, что у меня было взамен, — темный алехандр, который рожден для того, чтобы оберегать меня и отдать свою жизнь, если потребуется. Но очевидно, что сам он решил по-другому.

От осознания этого мне хочется плакать и вопить. А еще сказать ему наконец правду. О своих чувствах и том, сколько боли я испытала, понимая, что этот мужчина никогда не будет моим. И даже этой возможности меня лишили. Я не могу открыть рот и сказать ему несколько слов.

Чувствую, как прохладные ручейки слез бегут по моей коже. И это отвлекает меня от звенящей тишины, заполонившей все помещение. Но мне не нужно держать глаза открытыми, чтобы чувствовать ауру фей, находящихся рядом со мной. Тот, что впереди, пылает пламенем. А тот, что позади меня, весь в клубах неразбавленной тьмы, с переплетениями ростков хаоса, которые охватывают его словно молодые ростки. Как же прекрасен он. И, залюбовавшись, я чувствую изменения в нем.

Мелан резко взмывает вверх и подается вперед. По ауре, окружающей тело Эйлара, я понимаю, что этого выпада он не ожидает, но все же успевает отпрянуть в сторону. Однако Мелан задевает его. Эйлар ругается сквозь зубы, упоминая мать моего защитника весьма нелестными словами. Так, вероятно, он стремится вывести из себя темного алехандра. Но у него не получается. Мелан остается холоден, как далекий космос. Никогда его не трогали оскорбления, этот мужчина всегда был к ним безразличен. Но только в том случае, если они не касались меня.

Мой защитник снова бросается вперед и на этот раз настигает своего врага. Их ауры сплетаются, и вскоре я слышу предсмертный хрип. Мелан лишает жизни Эйлара голыми руками. А когда тело в его смертельной хватке замирает и перестает подавать признаки жизни, он выдыхает и расслабляется. Тот, кто совсем недавно был Эйларом из Дома Света Огненных Глубин, тяжелым грузом опускается на холодный пол.

Не успев привести мысли в порядок, я чувствую темного алехандра совсем рядом. Он легонько касается кончиками пальцев моей щеки и тихо зовет:

— Принцесса?

Даже если бы я могла ответить ему, то не стала бы. Слишком завораживает меня его осторожное прикосновение. Мелан никогда не позволял себе касаться меня вот так. Не как слуга, не как защитник, а как... мужчина. Столько неприкрытого желания, столько нежности в одном жесте, что у меня сдавливает грудь и где-то внутри разгорается пожар, способный сжечь нас обоих без остатка.

— Айрин? — слышу я голос моего защитника. — Ты не умрешь от этого токсина, просто не сможешь двигаться некоторое время.

И когда ответа от меня он не получает, пальцы его замирают. Мне кажется, что он на что-то решается.

— Если ты слышишь меня, дай знак, — просит мой защитник.

Я не решаюсь даже попробовать сделать это. Мне уже ясно, что мой темный алехандр никогда не собирался предавать меня. Он поступил, как и должен был, и действовал в моих интересах. А все остальное детали, и, несмотря на то что вопросы у меня множатся с каждой секундой, я уверена, что получу ответы на каждый из них.

11

Но сейчас мне до безумия любопытно, что Мелан будет делать дальше. И приходится призвать всю свою выдержку, чтобы не выдать себя. Потому что пальцы, только что бывшие нежными, становятся смелее и даже наглее. Они опускаются вниз, скользят по шее. Аккуратно поддевают простынь, в которую я укутана. Холодный воздух касается моей кожи, и я не сразу осознаю прикосновение все тех же наглых пальцев к своей груди. И у меня не хватает духу признать, кто именно сейчас изучает меня вот так, не смущаясь. Потому что, если признаюсь, то не смогу лежать неподвижно. Ведь мое тело уже возвращает себе контроль. Мышцы наливаются силой, и уверена, что совсем скоро смогу встать и идти самостоятельно. Но я продолжаю лежать и притворяться. И убеждать себя, что это просто наглые руки обхватывают холмики, словно территорию захватывают. Что это просто наглые пальцы обводят ореолы сосков по кругу и легонько сжимают твердые горошинки, поймав их в плен.

А затем одна из этих очень смелых рук ласкающим движением