Темный алехандр для принцессы светлых - Мария Евтушенко

толкает Мелана в грудь. Темный алехандр хватает его за грудки и, подтянув к себе, шепчет:

— Пока ты еще не король. Но и когда им станешь, твои приказы не будут значить для меня ровным счетом ничего.

Арлавиэл пытается высвободиться из крепкой хватки темного защитника. Но куда изящному на вид фею, полагающемуся на магию большую часть своей жизни, тягаться с полудемоном в физической силе.

— Я предан только Айрин из дома Звездного Света и только ей, — продолжает Мелан, несмотря на трепыхания Арлавиэла. — Запомни это.

Мой жених наконец понимает, что ему не вырваться, и застывает. Затем коротко кивает в знак того, что понял и принял слова Мелана. И только после этого мой защитник отпускает его.

Арлавиэл отступает в сторону и обиженно сопит. Мелан же остаётся невозмутимым, словно ничего и не произошло. Но это только внешне, на самом деле мой защитник напряжен до предела. Однако только я одна могу чувствовать его эмоции, для остальных же они скрыты под непроницаемым магическим щитом. Он у тёмного алехандра настолько мощный, что даже я порой не уверена, что ощущаю его истинные чувства.

— Успокоился, — спрашивает Мелан моего жениха.

Тот в ответ только кивает и смотрит хмуро. Лав затаил обиду. И это плохо. Очень плохо. Ведь, несмотря на все свои достижения и достоинства, он чрезвычайно мстителен. А то, что его так унизили в присутствии невесты и будущей королевы, он вряд ли когда-нибудь забудет.

— Что там случилось? — пытаюсь обратить внимание жениха на себя. — Почему Сефарин хочет видеть нас так срочно?

— Не могу знать, принцесса.

Арлавиэл переводит взгляд на меня. Черты его лица смягчаются. Надо же, какое преображение! Стараюсь выбросить плохие мысли из головы. В конце концов Мелан не маленький ребёнок и сможет за себя постоять.

Поднимаюсь, стараясь удержаться на дрожащих ногах. Жестом пресекаю попытки спутников мне помочь. Сбрасываю простыню и под пристальными взглядами обоих мужчин пытаюсь влезть в свое платье. Это слишком сложно сделать без помощи, но я стараюсь. Меньше всего мне сейчас хочется, чтобы кто-то из них ко мне прикасался. Тёмный алехандр, пожалуй, единственный в королевстве фей, кого абсолютно не заботят мои капризы и требования, им подчинятся беспрекословно. Мой алехандр всегда молча делает то, что должен, по его мнению. Он обходит меня, останавливается за спиной и помогает с одеждой. Арлавиэл смотрит на это, но, быстро поняв, что он тут лишний, бурчит:

— Я пойду вниз к управленцу и улажу вопрос с ней, — жестом указывает на неподвижное тело Симоны.

Я согласно киваю, и лишь после этого жених оставляет нас одних.

— Зачем ты дразнишь его? — устало спрашиваю Мелана, смирившись с его желанием меня одеть.

— Чтобы он перестал мнить из себя больше, чем представляет, — отвечает защитник.

Я его не вижу, но слышу насмешку в голосе. Мелан никогда не позволял себе лишнего в отношении фей из благородных родов. Однако это не мешало ему презирать многих придворных. Кого-то он считал трусом, кого-то называл шутом. Арлавиэл же в его понимании был зарвавшимся юнцом, совершенно неоправданно выбранным на роль моего жениха. В чем-то я с ним согласна, но не во всем. Оспаривать решение родителей заключить союз между нашими семьями я вряд ли когда-нибудь решусь. Хотя, будь моя воля, я бы не стала сочетаться браком ни с кем из тех благородных юношей, из числа которых родители выбирали претендентов на трон фейского государства. Наверно, я и вправду плохая дочь, раз в голове моей гуляют подобные мысли. И уж совсем никудышняя, когда осознаю, что, если бы мне дали власть найти супруга самостоятельно, это был бы Мелан. Разве это не глупость?

Я тяжело вздыхаю. К сожалению, поделиться переживаниями мне не с кем. Как и доверить свою тайну. Вряд ли когда-нибудь кто-то из фей поймёт, почему моё сердце стучит ровно в присутствии самых благороднейших кавалеров и пускается в пляс от близости полукровки.

— О чем ты думаешь, Айрин? — проникновенный шепот Мелана вырывает меня из мыслей.

Он все так же стоит сзади. Его дыхание касается моей шеи и уха, щекочет нежную кожу, вызывая блаженный трепет внутри. Но я не могу дать ему понять, насколько мечты о нем проросли в глубины моего сознания. Ведь если он догадается о моих чувствах, может возненавидеть, и тогда из союзников он, вполне вероятно, превратится во врага. Это же так ужасно, то, что я испытываю к нему. Дико и непростительно!

Я прикрываю и глаза и задаю тот вопрос, на который больше всего боюсь услышать ответ. Но если буду молчать, вся изведусь.

— Там, внизу, — голос поддаётся мне с трудом, звучит хрипом, — ты трогал меня. Зачем?

Мелан застывает за моей спиной. Кажется, даже прекращает дышать. А я боюсь того, что он скажет.

13

На мгновение в комнате становится так тихо, что даже, кажется, будто здесь никого нет. Мир вокруг живёт своей жизнью, а мы застыли как статуи. Мелан все также стоит за моей спиной. Своим вопросом я загнала его в ловушку. Да и себя тоже. Но отступать некуда, слова сказаны, обратно их не вернуть. Я уже начинаю жалеть, мне кажется, что мы стоим на пороге чего-то страшного и обратной дороги нет. Что ничего больше не будет как прежде. Моё сердце обеспокоенно бьётся в груди. Страх ползёт по спине, предчувствие плохого, что скоро свершится, сдавливает внутренности.

Мы с Меланом, согласно родовому цветку, не приходимся друг другу родственниками. Однако родители соединили нас магически. А магия для фей едва ли не важнее, чем родословная. К тому же аллгалоринни — магические близнецы — считаются даже более близкими, чем обычные. Любовная связь между ними если и возможна, то презирается любым представителем нашего народа, считается самым грязным преступлением, наряду с убийством и пытками детей. Из всего вышеизложенного выходит, что мы с моим тёмным алехандром ходим по лезвию ножа. Один неверный шаг будет стоить нам всего: и карьеры, и будущего, и жизни.

— Просто я знал, что ты уже очнулась, и решил тебя подразнить, — отвечает мне он.

Голос спокоен, но я слышу в нем притаившуюся бурю.

— Весьма двусмысленно получилось, — холодно говорю я.

Подобные его поползновения в мою сторону я должна пресечь сразу же, иначе неизвестно, к чему приведёт его дерзость в следующий раз.

— Больше никогда так не делай, —