На горизонте горело зарево - Игорь Надежкин

class="p1">В полдень я вышел на улицу. Настроение было отличное, и я отправился прогуляться по городу, чтобы вдоволь насладиться весной. Каждый прохожий виделся мне старым другом, южная сутолока — карнавалом безудержной жизни, а мир словно ликовал заодно со мной. Я немного побродил по улицам и, плененный запахом свежего кофе, заглянул в кофейню, где разговорился с одним осетином.

Вернувшись на улицу, я направился в парк. Поскитался по Аллее тысячи сосен и вдоволь напился воды у источника — вода была чуть солоноватой и пахла сероводородом. А после расположился прямо на траве и просто лежал. Но вскоре подошел полицейский в маленькой фуражке, водружённой на бритую голову, и приказал мне убраться, пригрозив увезти в отделение. Я был так весел, что не мог даже злиться.

На входе в медицинский колледж меня долго разглядывал охранник и наотрез отказался впустить. Я с невинной ухмылкой уселся на ступеньки возле дверей и стал разглядывать пёстрых студентов, шныряющих туда-сюда по дорожкам, пытаясь различить среди них Инну. Неожиданно она показалась из толпы, уверенно шагая в коротком бежевом платье с рукавами в три четверти. На ногах ее красовались плетенные босоножки. Подойдя ко мне, она, словно извиняясь, сказала: «Иногда мне нравится чувствовать себя женщиной» — и пошла дальше, не дожидаясь, пока я встану. Я поднялся и двинулся за ней следом.

Инна предложила пойти к ней в квартирку, которую снимали для нее родители. Жила она с подругой, которая платила половину ренты. Родители не знали об этом, и деньги она оставляла себе Я кивнул в знак согласия, и мы свернули на узкую улочку, по обе стороны которой стояли двухэтажные домики.

Инна шла рядом и говорила что-то, а я витал в облаках, упоенный ее присутствием. На юге укрепилась весна. В город хлынули туристы. С приходом тепла Горный Ключ потерял свой окрас и превратился в один большой санаторий, и все, что можно было увидеть здесь, это торговцы, мусор и толпы приезжих. Я взглянул на Инну. Все это время она продолжала говорить.

— Вообще, вулканы — моя самая большая страсть.

— Вулканы? — очнулся я от своих мыслей. — Зачем ты тогда пошла в медицину?

— Так хотела мать. Я всегда любила вулканы и мечтаю побывать на Кракатау. Это один из самых больших вулканов. Когда он в последний раз извергался, выброшенный им пепел дважды облетел земной шар.

— Тогда зачем ты тратишь время на колледж? — никак не мог понять я.

— Мать не позволит мне уехать, пока я его не закончу.

— Так, может, пора уже жить самой? — Инна метнула в меня недобрый взгляд. Я сразу понял, что задел больную тему.

— Да, но ведь она хочет как лучше, — словно оправдывалась она перед собой. — К тому же платит за квартиру и прочее. Я еще не чувствую достаточно ответственности, чтобы заботиться о себе самой. Поэтому лучше никуда не спешить.

Квартира была просторной и светлой, со старой мебелью и деревянными полами. Большая кухня и две комнаты. Все очень просто, без излишеств. Инна провела меня в спальню и ускользнула в ванную. Вышла уже в коротких шортах и футболке с обрезанными рукавами, села в кресло и, закинув стройные ножки на подлокотник, спросила:

— И что мы будем делать? — в ней было что-то подростковое и бунтарское, что немного настораживало меня.

— Если честно, я умираю с голода, — наверное я должен был сказать что-то более соблазнительное, но ума у меня хватило только на это.

— Боюсь, что могу предложить тебе только кукурузные хлопья, — Инна бросила на меня пристальный взгляд. — Да и, думается мне, ты пришел не за этим.

Она подошла вплотную и уперлась лбом в мою грудь. Долго стояла так, затем, взяв меня за руки, потянула на кровать. На мгновение она замерла в нерешимости, но, встрепенувшись, начала меня целовать. Признаться честно, подобного финала нашей встречи я не ожидал.

Весь день мы провели в постели, опустошая коробки с кукурузными хлопьями. Я лежал на спине, закинув руки за голову, и что-то рассказывал Инне. Она увлечённо слушала, покачивая головой и роняя иногда короткие реплики. Когда я закончил, она откинула волосы и, упершись подбородком мне в грудь, сказала:

— Что я делаю? — во взгляде ее проскользнуло смущение. — Я ведь тебя едва знаю. Ты, наверное, думаешь, что я со всеми парнями такая? — я хотел возразить, но она прижала палец к моим губам. — Просто я решила, что с тобой все будет просто.

— Тогда зачем ты все усложняешь сейчас? — я и на минуту не допускал с своей голове ни единой дурной мысли о ней и не хотел, чтобы она чувствовала себя виноватой.

— Мне страшно, — вдруг она стала, как прежде, твердой. — Хотя какая теперь разница? Ты либо уйдешь, либо останешься. В любом случае, сделать я уже ничего не могу. — Инна рассеянно улыбнулась. — Чем ты вообще занимаешься?

— Ничем серьезным, — похвастаться мне было нечем.

— А что собираешься делать дальше? — она хотела узнать меня, а я и впрямь тогда не задумывался о таких вещах.

— Не знаю, — я уставился в потолок. — Может, останусь здесь. А может, мы вместе махнём смотреть на Кракатау, — она засмеялась.

— Зачем ты приехал сюда? — меня уже одолевал страх. Она задавала очевидные вопросы, а мне нечего было ответить. Я не задумывался обо всем этом. Мне казалось, Инна решит, что я умалишённый.

— Просто хотел прокатиться, — и уже про себя — Мог бы хотя бы соврать что вразумительное!

— И что дальше? — все не унималась она.

— Прокачусь по друзьям, а потом вернусь в Белгород и устроюсь на работу. Если все сложится, буду копить на следующий год.

— И все? Как-то глупо.

Инна смолкла, а я смотрел, как она игриво дергает тонкими бровками, пока тело ее лежит в обнаженном спокойствии, и не переставал любоваться ею, повторяя про себя: «Неужели все это взаправду?», — и если бы я был хоть немного поумнее, я бы еще тогда понял, что все это мираж и самообман.

Глава 10

Когда солнце село, мы решили выйти из дома. Я уговорил Инну двинуть в паб, что находился всего в четырех кварталах от ее квартирки. Паб был неизменно полон.

Мы заняли столик и заказали эль. Разговор шел непринужденно, и всё было просто прекрасно, пока к нам не подсел какой-то парень. Он бесцеремонно уселся рядом и приблизил ко мне одутловатое лицо. Парень был пьян. Глаза маленькие, близко посажены. Запинаясь, он начал мямлить:

— Я очень извиняюсь, но можно один вопрос? — мы с Инной переглянулись.

— Валяй!

— У тебя случайно нет