Возлюби ближнего своего - Эрих Мария Ремарк

У Керна на минуту перехватило дыхание.

– Вы не знаете, где живет этот человек? – спросил он.

Аптекарь пожал плечами.

– Мне кажется, что у нас где-то валяется его адрес. Он нам несколько раз давал его. А зачем вам?

– Я думаю, что это мой отец.

Оба уставились на Керна.

– Это правда? – спросил аптекарь.

– Да, я думаю, что это он. Я уже давно его ищу.

– Берта! – взволнованно крикнул владелец женщине, которая работала за столом в глубине аптеки. – У вас еще сохранился адрес того господина, который хотел продать нам рецепт туалетной воды?

– Вы имеете в виду господина Штрана, того старого пустомелю, который часто околачивался здесь? – крикнула в ответ женщина.

– О, боже! – Владелец магазина смущенно посмотрел на Керна. – Извините!

– И ушел в глубь комнаты.

– Так бывает всегда, когда спишь со своими подчиненными, – съязвил аптекарь ему вслед.

Через некоторое время владелец возвратился, тяжело дыша и с запиской в руке.

– Вот адрес. Этого господина зовут Керн. Зигмунд Керн.

– Это мой отец.

– Правда? – мужчина отдал записку Керну.

– Здесь записан его адрес. Последний раз он был у нас около трех недель тому назад. Извините за ту реплику. Вы же знаете…

– Ничего, пустяки. Ну, а сейчас я хотел бы сразу пойти по этому адресу. Насчет воды я еще вернусь, попозже.

– Конечно. Это же не к спеху!

Дом, в котором по предположениям Керна должен был жить его отец, находился на улице Тузарова, недалеко от рынка. Здание было темным и затхлым, от него пахло сырыми стенами и капустой.

Керн медленно поднялся по лестнице. Хотя это и казалось странным, он немного боялся встречи с отцом после столь длительной разлуки. И тем не менее ничего не ожидал с таким нетерпением, как этой встречи.

На третьем этаже Керн позвонил. Через некоторое время за дверью послышались шаркающие шаги, а затем открылась картонная заслонка смотрового окошечка. Темный глаз уставился на Керна.

– Кто там? – спросил недовольный женский голос.

– Я хотел бы поговорить с тем, кто здесь живет, – ответил Керн.

– Здесь никто не живет.

– Вы же живете? – Керн взглянул на табличку, висящую на двери. – Фрау Мелани Ековская, не правда ли? Но говорить я хотел не с вами.

– Ну, вот видите.

– Я хотел бы поговорить с мужчиной, который живет здесь.

– Здесь не живет никакой мужчина.

Керн взглянул на круглый темный глаз. Может, так оно и есть, и его отец давно куда-нибудь уехал? Внезапно он почувствовал пустоту и разочарование.

– А как его зовут? – спросила женщина за дверью.

Керн поднял голову, у него снова появилась надежда.

– Я не хотел бы кричать об этом на весь дом. Откройте дверь, я скажу.

Глаз в окошечке исчез. Загремела цепь. «Настоящая крепость», – подумал Керн. Он был почти уверен, что его отец все еще живет здесь, иначе женщина не задала бы ему этот вопрос. Крупная чешка, краснощекая и широколицая, оглядела Керна с головы до пят.

– Я хотел бы поговорить с господином Керном.

– Керном? Не знаю такого. Здесь такой не живет.

– С господином Зигмундом Керном. Я – Людвиг Керн.

– Ах, вот оно что! – Женщина недоверчиво посмотрела на Керна. – Это каждый может сказать.

Керн вытащил из кармана разрешение.

– Вот… Посмотрите на эту бумагу. Имя по ошибке написано неправильно, но фамилию вы видите.

Женщина прочла все разрешение. На это ушло много времени. Затем она вернула его обратно.

– Родственник?

– Да. – Керна что-то удержало сказать ей больше. Теперь он был твердо уверен, что отец находится здесь.

Женщина уже приняла решение.

– Здесь такой не живет, – бросила она коротко.

– Хорошо, – ответил Керн. – Тогда я скажу вам, где живу я. В отеле «Бристоль». Я пробуду здесь всего несколько дней. И перед своим отъездом мне очень хотелось бы поговорить с господином Зигмундом Керном. Мне нужно ему кое-что передать, – добавил он, бросив взгляд на женщину.

– Вот как?

– Да. Отель «Бристоль». Людвиг Керн. До свидания.

Он спустился по лестнице. «Боже, – подумал он, – его охраняет настоящий цербер. Но все равно – лучше охранять, чем предавать».

Он направился обратно в аптеку. Хозяин аптеки поспешно вышел ему навстречу.

– Нашли своего отца? – На лице его было ясно написано любопытство человека, которому в жизни не хватает только сенсаций.

– Еще нет, – нехотя ответил Керн. – Но он там живет. Его не было дома!

– Ах, вот в чем дело! Это, действительно, случайность, правда?

Он положил руки на стол и приготовился рассуждать о странных случайностях в жизни.

– Для нас – нет, – ответил Керн. – Для нас – это не странная случайность, а скорее норма. Ну, а как насчет туалетной воды? Для начала я могу взять только шесть флаконов. Больше у меня нет денег. Так какую скидку вы мне даете?

Владелец минуту подумал.

– Тридцать пять процентов, – сказал он великодушно. – Такое не каждый день бывает.

– Хорошо.

Керн расплатился. Аптекарь запаковал флаконы. Женщина по имени Берта подошла тем временем с другого конца комнаты, чтобы посмотреть на молодого человека, нашедшего своего отца. Она что-то жевала, что именно – разобрать было нельзя.

– Вы знаете, что я вам хочу сказать, – добавил хозяин аптеки. – Эта туалетная вода – очень хорошая. Действительно, очень хорошая.

– Спасибо. – Керн взял пакет. – Надеюсь, скоро приду за оставшимися.

Керн отправился в отель. В комнате он развернул пакет и переложил в портфель два флакона воды, несколько кусков мыла и несколько флаконов дешевых духов. Он хотел сразу попытаться продать что-нибудь.

Выйдя в коридор, он увидел, как из соседней комнаты вышла девушка среднего роста, в светлом платье, она несла под мышкой несколько книг. Вначале Керн не обратил на нее внимания. Он сосредоточенно подсчитывал, по какой цене ему продавать туалетную воду. Но потом внезапно вспомнил, что девушка вышла из той комнаты, в которую он попал ночью по ошибке, и остановился. Его охватило такое чувство, будто она даже сейчас может его узнать.

Девушка, не оглядываясь, спускалась по лестнице. Керн подождал еще минуту. Затем он быстро пошел по коридору вслед за ней. Ему внезапно очень захотелось узнать, как она выглядит. Он сбежал по лестнице и огляделся: девушки нигде не было видно. Он дошел до выхода и выглянул на улицу. Улица, пыльная и светлая, была совершенно пуста. Только несколько овчарок возились на мостовой.