Самоцветные горы - Мария Семенова

И всё это великолепие пронизывал, обволакивал, держал насебе свет, лившийся, казалось, со всех сторон поровну…

А посередине чертога, как бы протаивая сквозь ледяной пол,идеально круглой полыньёй затаился непроглядный Понор. Из него не доносилось нидуновения, ни запаха – совсем ничего. Волкодав обратил внимание, что Мыш,храбро проносившийся взад и вперёд сквозь развешанные в воздухе ледяныекружева, над Понором не шастнул ни единого разу. Да, похоже, здесь было что-тобольшее, чем обыкновенная пропасть. Даже наполненная ядовитым туманом Препонабыла понятней и проще в своей смертоносности. А здесь?.. Правда, что ли,сквозная дыра на тот свет?..

Так или иначе, им втроём очень скоро предстояло этопроверить. Покачав головой, Волкодав вернулся к лазу и отправился назад, туда,где ждали его Винитар. с Шамарганом.

Лёгкий, жилистый лицедей ужом скользнул в лаз и даже утащилс собой заплечный мешок венна. Помощи ему не понадобилось. Волкодав склонилсянад Винитаром. Тот, по обычаю своего племени, сидел на корточках, беспомощнопривалившись к стене, и старался не шевелиться. Пока его тянул вперёд зажатый вруке ремешок, он шёл, вернее, бездумно переставлял ноги, не жалуясь и непревращаясь в обузу, но теперь и на это сил больше не было. Он увидел кровноговрага, вернувшегося на подмогу, и улыбнулся ему. Не дружески, конечно, ноблагодарно – и как бы прощаясь. Вот мол, и весь наш с тобой Божий Суд. Вот каквсё оно получилось… А может, и не без вмешательства Богов получилось-то?..Волкодаву некогда было гадать о тайных замыслах Хозяйки Судеб. Он непременнопоразмыслит над этим, но позже. Если время останется. Пока он бегло огляделкунса и рассудил про себя, что камень, попавший в спину, должно быть, зацепилтого по хребту. И, как обычно в таких случаях получается, наделал беды. Вен-нуприходилось видеть подобное. В самых скверных случаях люди переставаличувствовать ноги, а бывало, и руки. Винитара такая судьба, кажется, миновала,но с места он двигаться не хотел. Когда Волкодав взял его за руку, он покачалголовой и что-то сказал. По губам венн умел разбирать плохо, тем более не народном языке, но всё-таки понял.

“Не надрывайся, – сказал ему кунс. – Нет разницы,где умирать”.

“Разница есть всегда, – ответил Волкодав. – Давай,всего-то три шага осталось. Тебя твоя бабушка ждёт”.

Самому ему показалось, что вместо голоса получилось какое-тоглухое гудение. Оно отдавалось в голове, скверно расчленяясь на слова, ивсё-таки это был знак, что слух не навсегда покинул его и даже понемногуналаживался. Венн подумал о том, каково-то придётся раненому кунсу в крутыхизвивах тоннеля. Может, Винитар был и прав, не желая на пороге смерти лишнихстраданий. И всё-таки Волкодаву претила мысль покинуть его здесь одного. Нетуж! Собрались все вместе сделать последний шаг, значит, быть по сему. Малочести в том, чтобы вот так ломать уговор!

“Ну, если бабушка…” – медленно выговорил Винитар. И опятьулыбнулся. Совсем не так, как за несколько мгновений до этого. Волкодавобхватил его поперёк тела, постаравшись никоим образом не обидеть подбитуюспину, помог дойти до чела коридора и направил в ледяную нору.

Всё это время ему было просто некогда думать про Шамаргана.Его гораздо больше занимало, как одолеет лаз Винитар. Удивительно, но кунссправился много лучше, чем он ожидал. Вновь выбравшись следом за ним в ледянойзал, Волкодав, против всякого ожидания, застал беспутного лицедея… за молитвой.Самое же странное, что нахальный кощунник, любитель ядовито охаивать чужихБогов, молился очень по-воински. Оголившись по пояс и преклонив колени передпровалом Понора. От загорелого, одетого крепкими мышцами тела в холодномвоздухе шёл пар. Волкодав ощутил, как шевельнулась в душе тень праздноголюбопытства. А ещё чего я о тебе не знаю, друг лицедей?..

Приподнявшийся Винитар внимательно оглядывался кругом. Веннневольно проследил его взгляд и без труда понял, что пытался найти кунс. Следылюдей. Некие памятки, оставленные ушедшими. Что-нибудь, принесённое теми, ктоприходил их помянуть. Ведь Понор, принявший столько человеческих жизней, посамой природе вещей неминуемо должен был вызывать поклонение…

Волкодав тоже огляделся. Ничего! Ни вышитого полотенца, нисветильничка, отгоревшего годы назад по чьей-то душе…

То есть всё это, наверное, было. Далеко, глубоко внизу, подтолстым слоем льда, что укрыл изначальный каменный пол и почему-то не смогсомкнуться лишь над Понором. Нынешнее ледяное святилище возникло уже послетого, как племя Закатных Вершин переселилось на Берег. Святилище – или, вернее,обитель неких сил, не враждебных и не дружественных человеку, а просто неимеющих к нему ни малейшего отношения и не желающих его замечать. И оттого негодилась эта обитель ни для светлого молитвенного служения, ни просто дляжизни, – разве что запечатлеть в памяти ледяную внечеловеческую красоту имысленно любоваться ею потом, позже, когда будет пройден путь и отодвинутсянынешние тяготы и тревоги, когда власть воспоминаний отшелушит, как ненужнуюкожуру, и мокрую одежду, и пробирающий до костей холод, и страх перед неведомыми неминуемым… и останутся лишь переливы далёкого солнца в хрустальных иглах игранях…

Потом?.. Волкодав с новым интересом оглядел умопомрачительновысокие стены, плавно сходившиеся над головой. В пещере было очень светло,значит, слой льда наверху достаточно тонок. А несильный, но постоянный сквознякговорил о том, что где-то имелась и сквозная продушина… Волкодав стал медленнообходить идеально круглое жерло Понора, придирчиво вглядываясь в переливы иизгибы льда и вместе с тем мысленно перетряхивая содержимое своего мешка. У нихс Винитаром были мечи и боевые ножи. И один деревянный меч, оставшийсяболее-менее целым. И ещё – это уже касалось мешка – кое-какой инструмент, безкоторого разумный человек не пускается в дальнее путешествие: молоток, полторадесятка разных гвоздей, хорошая маленькая пила, запасной нож и, конечно,верёвки. Да чтобы с такой-то снастью трое крепких мужчин не придумали себеиного исхода из этой дыры, кроме бессильного шага в Понор?..

Взгляд опытного подземельщика скоро нашарил на двухсаженнойвысоте уступ, вполне приемлемый, чтобы встать на него и начать рубить ледяныекружева, прокладывая путь ещё дальше наверх. Работка, конечно, будет – непозавидуешь, но ничего невозможного в том, чтобы добраться до свода ихорошенько приложиться к нему молотком, Волкодав не находил. Знать бы ещё, чтоони увидят, выбравшись на ледник? Хищные рожи дикарей, расслышавших стукоток исмекнувших, что он означает? Или – ещё хуже, но тоже вполне вероятно – яснуюморскую даль и в ней парус уходящего корабля?..

Жизнь давно отучила Волкодава бояться подобного исхода ещёне совершённых поступков и впадать из-за этой боязни в грех недеяния. Он хотелподозвать Мыша и отправить его на поиски отдушины – понятливый зверёк оченьхорошо умел это делать, – но тут Мыш сам подлетел к нему и, повиснув передлицом, отчаянно заверещал. Слух к Волкодаву едва-едва возвращался, вопли ипронзительный писк Мыша показались ему тонкими иголочками, словно бы издалека иневнятно кольнувшими внутри онемелых ушей. Одно не подлежало никакому сомнению:истошные крики зверька означали нешуточную опасность. Венн привык доверятькрылатому спутнику, распознавшему недоброе. Его собственное пёсье чутьёсработало лишь мгновением позже. Эти напряжения в тонкой ткани бытия, обычномучеловеку способные, самое большее, внушить смутное беспокойство… Волкодав всвоё время прошёл слишком страшную школу. Он даже не бросил лишнего взгляда наоблюбованный было уступ, как-то сразу поняв, что стоять там с молотком ему ужене судьба, – и без колебаний кинулся к спутникам. И совсем не удивился,когда рядом грохнула о ледяной пол и вдребезги разлетелась сорвавшаяся сверхусосулька. Потом ещё и ещё.