Твои фотографии - Кэролайн Левитт

Изабел словно примерзла к креслу. И услышала, как открылась и захлопнулась дверь.

Эта женщина умерла.

Она закрыла лицо руками. Это она-то, которая мухи не могла убить! Когда Люк обнаружил мышь на кухне, она не позволила звать дератизаторов и настояла на покупке клетки-ловушки, а потом выпустила пойманную мышь на улицу.

Она убила женщину.

Изабел заплакала, громко всхлипывая, чувствуя себя так, словно кто-то просверлил дыру в ее сердце. Они все знали. Люк. Ее подруги. Если она им позвонит, они будут все отрицать или скажут, что просто ее защищали.

Ей удалось встать, хотя ноги подгибались. Следовало бы сообразить, что произошло.

Изабел вошла в кухню, где на столе стоял лэптоп, и включила его. Нашла страничку местной газеты и вернулась на три дня назад, к пятнице, когда случилась авария. Ничего. Возможно, история просто не успела попасть в газету. Она перешла к субботнему выпуску. Вот оно. На первой странице.

«Была ли загадочная трагическая катастрофа скоропалительным судом местного фотографа?»

Изабел встала, но тут же села снова.

«По словам полицейских следователей, кошмарный туман в прошлую пятницу мог привести к загадочному столкновению двух машин, в котором погибла женщина, Эйприл Нэш, тридцати пяти лет, жившая на Мейфилд-стрит, дом 134, официантка из „Блу Капкейк“. Как нам удалось узнать, ее седан „меркьюри“ стоял на середине встречной полосы. В него и врезалась „хонда“, управляемая здешним детским фотографом Изабел Стайн. Миссис Нэш погибла на месте, а ее сын и миссис Стайн были доставлены в хартфордскую больницу, а позже выписаны в удовлетворительном состоянии. Друзья утверждают, что миссис Стайн направлялась в Нью-Йорк, но непонятно, что делали миссис Нэш и ее сын на этой дороге».

Окружной шериф, лейтенант Боб Салдо, сообщил, что проводится расследование.

«У нас нет свидетелей. Но очевидно, там произошло нечто из ряда вон выходящее, и мы намереваемся выяснить, что именно.

Салдо попросил всех, имеющих информацию по этому делу, позвонить по телефону 555–987–5940».

Ниже был помещен черно-белый снимок, шокирующий, как пощечина: два смятых в гармошку автомобиля на пустынной дороге. Ее «хонда» напоминала сломанную металлическую игрушку. Вторая машина была в неописуемом состоянии.

Изабел на секунду прикрыла глаза. Но тут же вынудила себя снова посмотреть на снимок. И только сейчас увидела еще один: красивой смеющейся женщины с коротко подстриженными светлыми волосами и огромными глазами.

Изабел затрясло.

Эйприл Нэш. Ее звали Эйприл Нэш. Красавица, мать и жена… прожившая на этом свете всего тридцать пять лет. Работала в «Блу Капкейк», куда Изабел иногда заходила выпить кофе. Возможно, она видела ее разносящей подносы или болтающей с посетителями. Они могли случайно встречаться на улице. Могли стать друзьями.

Изабел коснулась экрана кончиком пальца и снова заплакала.

Зазвонил телефон, но она не сразу его услышала. Потому что заснула прямо на кухне, прижавшись щекой к столешнице. Настенный телефон был так близко, что, казалось, у нее звенит в ушах. Ей так не терпелось прекратить этот назойливый звон, что она сорвала трубку.

— Алло!

— Ты в порядке? — резко спросил кто-то. После стольких лет безответных звонков, возвращенных писем… Но она почти сразу поняла, кто это, и сжала трубку.

— Ма! Как я рада слышать тебя. Представить не можешь.

— Твоя история попала в бостонские газеты. Все только об этом и говорят. Я едва не умерла, увидев твое фото. Позвонила в больницу, там мне сказали, что ты жива и почти невредима, так что можно не приезжать.

— Я в порядке, — прохрипела Изабел, чувствуя, как сжалось сердце. Она снова стала десятилетней девочкой, мечтающей, чтобы мать погладила ее по голове и сказала, что она милая мамина дочка.

— Что же, — фыркнула мать, — весь этот кошмар неудивителен. В этом ты вся! Мчишься наобум, то и дело попадаешь в беду, никогда не думаешь о последствиях. Я пыталась остановить тебя, когда ты связалась с Люком, но ты и слышать ничего не хотела. И что теперь? Убила женщину и разрушила собственную жизнь.

Пол качнулся под ногами Изабел. Язык налился свинцовой тяжестью.

— Ма, — прошептала она, — не делай этого.

— Чего именно? Ты никогда не понимала, сколько я для тебя сделала. Я рада, что ты жива, но это не означает, что я одобряю твой образ жизни.

Она повесила трубку. Изабел прижалась лбом к своей и зажмурилась.

Через три дня после гибели Эйприл Чарли проснулся на полу в комнате Сэма. В плечо врезался игрушечный самолет. Чарли взмок от пота и не переодевался с того дня, как был в больнице. Он не собирался здесь спать, но прошлой ночью Сэм кричал во сне. Звал мать. И выглядел таким маленьким и хрупким, что Чарли, прибежавший на крик, держал его на руках, пока он не заснул снова. Чарли не смог от него отойти. И кроме того, все равно бы не уснул в одинокой постели.

Последние два дня они почти постоянно спали. Он оставил Сэма всего один раз, но вызвал няню, чтобы разделаться с формальностями похорон и организовать кремацию Эйприл. Когда его спросили, что делать с пеплом, он недоуменно уставился на владельца.

— Дадите нам знать, — сказал тот.

Однако сегодня нужно ехать на работу. Звонить поставщикам и клиентам. И сказать Сэму, что Эйприл мертва.

Он уже хотел встать, когда ощутил запах морской соли. Голова пошла кругом. Комната пахла Эйприл. На какой-то безумный момент он вообразил, что она сейчас войдет. Услышал шаги и с мучительным ожиданием поднял глаза.

— Ты большой глупышка! Все это было ошибкой.

— Эйприл? — спросил он. Каждая деталь того утра так ясно представилась в памяти! Запах кофе. Эйприл суетится вокруг него. Они поспорили, он был в плохом настроении, но неужели этого было достаточно, чтобы она схватила сына и убежала из дома?

Сэм закашлялся. Запах Эйприл исчез, и Чарли подошел к сыну. Сейчас Сэм был единственным якорем, удерживавшим его на этой земле, а без сына мир раскололся бы на тысячу осколков. Пока дышит Сэм, дышит и Чарли.

Он накрыл Сэма одеялом и прошел на кухню. Немного постоял у стойки, прежде чем открыть кухонный шкафчик и достать посуду для завтрака. Когда тарелки посыпались на пол, он заплакал. О, Иисусе, Эйприл… Жена мертва, а он не знает почему.

— Папа…

Чарли оглянулся. В дверях стоял покачивавшийся Сэм. Он присел на корточки возле сына.

— Приступа нет?

Сэм покачал головой.

— Где мамми? — спросил он, и Чарли осторожно отвел с глаз Сэма непокорные пряди.

— Куда вы с мамой ехали? — осторожно спросил он.

Сэм не шевельнулся.