Вулкан: Владыка Змиев - Дэвид Аннандейл

а рокот объяснялся не шумом крови в ушах. Волна лавы ударила в гору танков, вызвав сердитый рев вождя. А потом командующий упал, потому что чудовище снесло потоком расплавленного камня. Орк пытался подхватить его, но лава быстро увлекла его за собой. В оглушительном реве зеленокожего слышалось разочарование, а не боль.

Затем черное и красное полностью поглотило его.

Вон то приходил в себя, то снова погружался в забытье. Внезапные приступы боли заставляли его очнуться, но они же милосердно отключали перегруженный разум. У него появилось смутное ощущение, что его куда-то тащат. Вокруг царили жар и хаос, но вулкан каким-то образом приближался.

И снова он оказался в пророческой картине, увиденной на борту «Гордости Императора», только теперь неистовый вихрь серого сменился грозовыми вихрями черного и красного цветов. Он видел его и не сознавал ничего, кроме того, что погрузился в самый страшный хаос войны.

«Только не так», — думал он.

Порой губы его шевелились:

— Только не так.

Давно желанная смерть подступила, но это было неправильно. Все неправильно.

— Жив ли наш лорд-командующий? — спросил легионер Салуран, стоявший на южном бастионе крыши «Кальдеры» в ожидании нового натиска орков.

— Жив, — ответил ему и еще троим уцелевшим членам отделения Орасус. — Я слышал, как он ворчал, когда его поднимали на хирургический стол.

Салуран, Каэлий и Блазиус никак не отреагировали на его слова. Блазиус никогда не был разговорчивым, Салуран всегда спокойно воспринимал все, что встречалось на его пути, а Каэлию этого было достаточно, чтобы успокоиться.

В конце концов именно Блазиус нарушил молчание:

— Как ты думаешь, он сможет снова сражаться?

— Он наверняка захочет, — вставил Салуран.

— Конечно захочет, — сказал Орасус и неуверенно продолжил: Только я не думаю, что он сможет. Его раны…

— Ужасные? спросил Каэлий.

— Так мне показалось.

Салуран вздохнул. Он посмотрел вниз, на плато, где местами еще светилась расплавленная масса.

— Но он хоть нанес значительный урон противнику, — произнес Салуран. — И теперь мы будем сражаться и за него тоже.

Никто из них не задумывался, сколько это продлится.

И снова темнота. Очень долгая. Затем Вон очнулся, открыл глаза и понял, что не в силах пошевелиться. Свет тусклый, но в нем нет ярости. Ровное, искусственное освещение. Люмен-полосы.

Он лежал на хирургическом столе в «Кальдере», без доспехов.

— Что?.. — сумел выговорить он.

— Отступление завершено.

Голос принадлежал Нумеону. С огромным усилием, чуть не стоившим ему нового обморока, Вон перевел взгляд вправо и увидел первого капитана.

— Все, кто мог двигаться, добрались до «Кальдеры», — сказал тот.

Командующий попробовал что-то сказать, но из горла вырвался только хрип.

— Если ты будешь болтать — умрешь, — предупредил его апотекарий.

Вон проигнорировал его слова.

— Сколько? — спросил он.

Нумеон поморщился.

— Немного, — с горечью признался он.

— Совещание… прохрипел воин.

— Оставшиеся в живых офицеры уже собрались, — сказал Нумеон.

— Перенесите меня туда.

— Лорд-командующий… — запротестовал Фимбрус.

— Сейчас же. И чтобы я не терял сознание.

Фимбрус повиновался. Даже после немедленного введения стимуляторов, у Вона темнело в глазах. Он не помнил, как его доставили из апотекариона в командный отсек. А когда заставил себя открыть глаза, увидел лишь горстку своих преторов. Вон постарался сосредоточиться на ситуации в легионе, чтобы снова не лишиться сознания. Фимбрус все время оставался рядом, добавлял стимуляторы и следил за показателями жизнедеятельности. Вон все еще не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Дыхание поддерживалось только при помощи трубок, тянувшихся к медицинской консоли.

— Вождь орков все еще на поле боя, — доложил Нумеон. — Он ранен, но не опасно. Однако он потерял много своих подчиненных, слишком много, чтобы зеленокожие решились на штурм «Кальдеры».

— Значит, в этом отношении наша стратегия оправдалась, — сказал Маниус Силва, первый капитан сильно поредевшей Четвертой роты.

Сам он в битве лишился глаза, и всю левую сторону его лица покрывали пятна ожогов.

— Если бы тот корабль не угодил в конус вулкана, мы бы уже разбили их, — проворчал Арион Вестус из Пятой роты.

Резкие черты его лица все еще были присыпаны пеплом. Со лба к подбородку протянулся свежий шрам.

— На время… — прошептал Вон.

Даже если бы вулкан не поймал легионеров в огненную ловушку, основные силы орков еще находились на орбите, а высадка осуществлялась вне досягаемости артиллерии, по другую сторону от южной цепи гор.

— На время, — согласился Нумеон. — А извержения на юге теряют силу. Орки получат подкрепление.

— Что с флотом? — спросил Силва.

— Извержение блокировало вокс дальнего действия, но с ауспика исчезли все сигналы. Проведенная бомбардировка обеспечила нам дополнительное время, но высадка зеленокожих возобновилась.

Темнота снова завладела Воном. Усилием воли он заставил ее отступить и сумел выдавить из горла слова:

— Повреждения «Кальдеры»?

— Значительные, — ответил Нумеон. — Стены еще держатся, но еще одно извержение может стать критическим. Мы еще какое-то время сможем отражать атаки. Но эта позиция не намного лучше, чем обломки танков.

— Значит будем драться, — произнес Вон.

Боль охватила его как коготь орка, так что руки и ноги судорожно забили по медицинскому столу.

Фимбрус поднес к его шее нартециум.

— Только не кома, прохрипел Вон.

— Но, лорд-командующий…

— Я должен быть в сознании. Когда придет время, я буду в сознании.

Фимбрус кивнул.

— Как пожелаешь, лорд-командующий, — скорее с уважением, чем с нежеланием произнес он.

— Первый капитан Нумеон, — продолжал Вон. — Ты будешь командовать на поле боя. Направляй удары против зеленокожих, как сочтешь нужным.

Артелл почтительно склонил голову:

— Я не подведу тебя, лорд-командующий.

Неожиданно вспыхнул экран тактикариума. По всей его длине развернулась информация с ауспика. Нумеон повернулся и замер.

— Что там? — спросил Вестус.

— Кто-то прибыл, — сказал Артелл. — В систему переместился флот.

— Чей? — спросил Вон, разрываясь между надеждой и отчаянием.

Нумеон покачал головой: