Песнь Серебряного моря - Надежда Черпинская

вся такая земная, заботливая, человечная, тёплая и нежная, как уютный пушистый мех. Другая – как лунная дорожка на глади моря: непостижимая, таинственно-неуловимая, хрупкая, живущая на грани реальности и сказки.

И впервые в жизни Литей не мог понять себя, он уже не знал, кого из них любит больше. Конечно, это были совсем разные чувства. И всё же он не мог объяснить самому себе, как можно было вот так, за один миг, навсегда потерять голову.

Принц понимал только, что жизнь его в этот день и час неумолимо изменилась. Всё, что осталось в прошлом, утратило смысл. Девчонки в Ринайграде, которых он провожал долгим взглядом, о которых тайно вздыхал, которым порой дарил цветы или мелкие безделушки – все они теперь исчезли навсегда. И было даже смешно вспоминать его пустые признания в любви, надуманные чувства, наигранные страдания.

Теперь, когда любовь вдруг пришла, она отмела всё, она изменила мир, она вонзилась в самое сердце безжалостной стрелой, она накрыла обжигающе-ледяной волной, волной Серебряного моря.

***

– Ты ведь не против, Литей? Литей…

Дарген не сразу осознал, что королева Мара обращается к нему. Он был так поглощён созерцанием Экталаны, что совершенно не слушал разговоров.

– Простите, моя госпожа! – смутился он.

– Ты что нас не слушал? – удивилась Мара Джалина. – Значит тебе, в самом деле, неинтересны наши ностальгические разговоры. Я предложила Экталане показать тебе немного Элтлантис. Конечно, уже поздно, но, я думаю, что волшебная вода Лианэли излечила тебя от усталости. Если ты голоден, а это наверняка так, Экталана накормит тебя. Только не раскрывай ему всех тайн Эльфийской Долины сразу, – улыбнулась Мара уже Экталане, – пусть останутся загадки, ведь это не последний наш приезд, я надеюсь.

Княжна вспорхнула, лёгкая как ветер, взметнулось белое крыло её рукава.

– Ну, пойдём, принц Дарген Литей! – прозвенел колокольчик её сладостного голоса.

Она приглашающе протягивала руку, а у Литея голова шла кругом: пойти с ней, держать её за руку. Нет, он не смел коснуться своими грубыми земными пальцами этого лучезарного создания. Но она сама уже схватила его ладонь, потянула за собой, и Литей поплёлся следом на ватных ногах.

– Пойдём, сначала я накормлю тебя, а уж потом погуляем!

В гостевом шатре – жилище, сплетённом из веток плюща, столь крепких и прочных, что они заменили стены – уже был накрыт стол. И Литей, увидев аппетитные блюда, понял, что уже давно и сильно голоден.

Всё здесь было дарами леса: ароматный мёд и тёплые ноздреватые лепёшки – полей эльфы не возделывали, и Литей гадал, из чего они пекут такой удивительный хлеб, лесные орехи и спелые ягоды, золотистые яблочки, груши, пахнущие летним солнцем. В кубке – вкуснейший напиток, похожий на вино, но совершенно не пьянящий.

Перепробовав всё, Литей счёл себя более чем насытившимся. Усталость ушла, сна не было ни в одном глазу. К тому же рядом сидела прекрасная Экталана, а с ней можно было пойти хоть на край света. А пока его ждала прогулка по Элтлантису.

Несмотря на позднюю ночь, в лесу было довольно светло: сияла луна, серебрился туман, горели белые фонарики цветов лиариса.

– Странно, – тихо сказал Литей.

– Что странно? – не поняла Экталана.

– Ночь уже, а не темно. И, кажется, многие не спят, – пояснил он свои мысли.

– Ничего удивительного, в Элтлантисе мало кто спит по ночам. Эльфам, вообще, нужно меньше времени для отдыха, чем вам. А сегодня тем более не до сна. Раз приехала королева Мара, что-то будет… Твоя госпожа приходит в Элтлантис, когда больше уже некуда идти. Всегда так было. Это все знают.

– Неправда, мы просто в гости заехали. Ну… и чтобы рану её залечить, – несмело возразил Литей.

Его и самого уже одолевали сомнения на этот счёт.

– Может, ещё скажешь, что они там сейчас с моим отцом юность вспоминают и о погоде болтают. Эх, хотелось бы мне знать, о чём они там говорят, что решают! Конечно, я бы подслушать могла, но это никуда не годится. Раз нас выгнали – значит, так надо.

– Да ведь никто нас не выставлял! Госпожа Мара просто хотела, чтобы… – горячо начал Литей и смолк под насмешливым взглядом юной княжны.

– Они хотели, чтобы мы ушли, – закончила она. – Или ты, в самом деле, решил, что твоя королева отправила тебя среди ночи на лесные красоты любоваться. Как будто прогулку нельзя до утра отложить. Тогда ты её плохо знаешь, или же ты просто глуп и наивен, принц Каран Гелана!

– Я – принц Даргкара, – обиженно поправил Литей.

Он не хотел перечить Экталане, но подобная ошибка требовала пояснений, ибо несла в себе скрытый смысл.

– Вы можете называть Юг как хотите, но эта земля помнит своё истинное имя, Литей, – пожала плечами Экталана. – Даргкар – это Каран Гелан, Гиблая земля, земля Гелана. Гелана Чёрного. Слышал о нём?

– Да, королева Мара рассказывала, – кивнул Литей.

– И мне отец не раз говорил. Эта земля веками пропитывалась ненавистью, кровью и чёрной магией. Во время Великой Битвы мой отец и князь Лиарин разрушили магический кристалл, который питал колдовскую силу чародеев Каран Гелана. Правители дали этой земле другое имя и новую судьбу, но она по-прежнему остаётся Гиблой. Не обижайся, Литей, но у нас говорят: «Юг не родит ничего хорошего». Потому и сейчас пожар войны начинается там. Не может эта земля дать ничего доброго. Даже правители Юга несчастливы. Сколькие погибли молодыми или наоборот пережили своих детей! Тёмные земли достались тебе во владения, принц Литей. Да и будешь ли ты править ими, я не знаю. Война всегда меняет королей…

– Да о какой войне речь? Нет ведь никакой войны! – изумился Литей.

Странно, но, оказавшись здесь, он чувствовал себя не просто глупым мальчишкой, а самым настоящим дураком. Все здесь знали больше него самого. Даже эта удивительная, прекрасная, сияющая, как звёздочка, девчонка. Ей бы мечтать о любви и прекрасных принцах, болтать о новых платьях и украшениях, а она рассуждала о войне, с видом мудрого старца терпеливо объясняла ему, Литею, то, что для неё самой являлось очевидной истиной.

– Как это нет? А Юг? Я видела! – возразила Экталана.

– Так ведь там не война, так… беспорядки… – развёл руками Литей.

Экталана поглядела на него так, что принцу стало не по себе. Кажется, он