Вторжение 1944 года. Высадка союзников в Нормандии глазами генерала Третьего рейха - Ганс Шпейдель

Роммель неоднократно предупреждал, как изустно, так и в письменных посланиях, о том, что не следует полагаться на итальянцев. Его возражения основывались не только на военной и внешней политике Италии, которая в конечном счете втянула Германию в балканскую авантюру, но и на хорошем знании политической, военной, экономической и духовной сторон жизни Италии.

Его взгляды привели к конфликту с Адольфом Гитлером и Верховным командованием. Разногласия обострились зимой 1942/43 года, когда Роммель предложил, чтобы Африканский фронт был оставлен, а войска переброшены на русский фронт. Он хотел пожертвовать малозначительным театром военных действий, с тем чтобы укрепить свои позиции на решающем направлении.

По стечению обстоятельств Роммель познакомился с французской проблемой, когда еще воевал в Африке. Германское Верховное командование и Форин Офис вели переговоры с адмиралом Дарланом и генералом Хунцигером зимой 1940/41 года и в течение 1941 года с целью обезопасить тыл немецкого корпуса в Африке. Невоздержанность Гитлера, который настоял на том, что французское правительство не может быть признано, привело к провалу переговоров. Благоразумный государственный деятель, пренебрегая утверждениями Муссолини, к 1940 году достиг бы соглашения с Францией о том, чтобы включить Марокко, Алжир и Тунис в европейско-африканскую систему обороны. Через несколько дней после событий в Эль-Аламейне войска Соединенных Штатов высадились во французской Северной Африке, сопротивление французов прекратилось, и африканский корпус почувствовал на себе последствия этого.

Пребывание Эрвина Роммеля во Франции дало ему возможность изучить страну и людей. Он любил деревенскую местность Франции и относился с глубокой симпатией к французскому народу. Он считал нетерпимым поддержание состояния перемирия в течение четырех лет, чтобы таким способом дискредитировать дома и за границей режим маршала Петэна.

Роммель верил в миссию во Франции и поэтому чувствовал, насколько важно было заключить франко-германский мир, который принес бы восстановление дружественных отношений, верил, что к французам более не следует относиться как к врагам. На совещании с Гитлером в Марживале вечером 17 июня он выразил опасения, касающиеся официальной политики Германии в отношении Франции, предостерег фюрера по поводу методов тайной полиции СС и программы Заукеля.

Роммель представлял себе военную обстановку 15 апреля следующим образом. Вторжение на западе было реальностью, а надежная оборона с имеющимися силами не могла быть обеспечена. В конце года следовало ожидать генерального наступления Красной армии; в Италии союзники медленно, но верно продвигались в северном направлении, изматывая силы немцев. На основании хорошего знания характера местности в Италии и боевой обстановки Роммель рекомендовал уйти из Центральной и Южной Италии и перебросить войска на рубеж Пиза – Флоренция – Равенна. Верховное командование отвергло его советы и велело ему заниматься своим собственным театром военных действий. Оборона уязвимого итальянского побережья была рыхлой и слабой, а в связи с этим – лакомым куском для противника.

Политическая ситуация была еще более безнадежной, чем военная. Германия осталась одна; Италия стала врагом, поскольку призрачная диктатура Муссолини в Северной Италии ничего не значила для остальной части страны.

Из Финляндии, Болгарии и Румынии поступали невнятные и противоречивые донесения, касающиеся правительства и народа. Не предпринималось серьезных попыток найти взаимопонимание с одним из противников с тем, чтобы изолировать другого. Внешняя политика Германии была столь же негибкой и прямолинейной, как и военная стратегия.

Одной из тем обсуждения на первом совещании у фельдмаршала были идеи доктора Герделера, бывшего обер-бургомистра Лейпцига. Эти идеи были доведены до сведения начальника штаба для изложения их Роммелю во время бесед во Фройденштадте (в Вюртемберге) 14 апреля с доктором Штрелином, обер-бургомистром Штутгарта. Герделер попросил Штрелина в конце 1943 года связаться с Роммелем и убедить его в том, что Гитлера и его режим следует уничтожить для спасения Германии и Европы. Бургомистр Штутгарта, которого фельдмаршал уже давно уважал как деятельного и интеллигентного человека, обратился в связи с этим к Роммелю в феврале 1944 года. Во время этого разговора обсуждались возможности легальной смены правительства и способы окончания войны. Оценку политической ситуации подкрепляли донесения военных, особенно бывшего начальника Генштаба генерала Бека и генерал-квартирмейстера, генерала артиллерии Вагнера. Все соглашались с тем, что следовало не откладывая найти способ покончить с войной, прежде чем неизбежная катастрофа уничтожит всякую возможность переговоров об урегулировании. Роммель и начальник штаба обнаружили, что их политические взгляды совпадают. С характерной для него убедительностью фельдмаршал осудил произвол Гитлера в общественных, государственных и военных делах, его пренебрежение к европейскому единству и отсутствие чувства гуманизма.

Последовала серия важных предварительных обсуждений.

Военным губернатором Бельгии и Северной Франции был пехотный генерал Александр фон Фалькенхаузен. Кавалер ордена «За заслуги» в Первой мировой войне, он обладал такими интеллектуальными и человеческими качествами, которые делали его одной из самых влиятельных личностей не только на Западе, но и во всей германской армии. Роммель служил под его началом, когда фон Фалькенхаузен был начальником пехотного училища в Дрездене, и уважал этого проницательного человека. До Первой мировой войны он был военным атташе в Японии, а затем стал военным советником у генералиссимуса Чан Кайши в 1934 году, придя на смену генералам фон Зеекту и Вецелю. Он знал британцев и американцев так же хорошо, как и народы Дальнего Востока. Он приобрел редкую способность отстраненности от мирского и часто цитировал замечание Конфуция о том, что власть портит людей, а абсолютная власть их губит. Перед лицом невероятных трудностей ему удалось противиться приказам Гитлера в Бельгии и Северной Франции, и он управлял этими территориями по-джентльменски. Послевоенное восстановление Бельгии свидетельствует о том, что он был там хорошим администратором. Фон Фалькенхаузен был заменен гауляйтером Грохе 15 июля 1944 года и арестован после мятежа 20 июля. Он полагал, что наиболее благоприятный момент для удачного переворота миновал, но чувствовал, что предпринять попытку его совершить необходимо, прежде всего для того, чтобы покончить с войной и избавить страну от еще больших страданий. Он чувствовал, что «пробуждение совести» было во главе угла.

Военный губернатор Франции генерал Карл Генрих фон Штюльпнагель разделял убеждения своих коллег в Брюсселе и прилагал большие усилия для того, чтобы осуществить как теоретическую, так и практическую подготовку по изменению условий. И в самом деле, уровень этой подготовки в его штабе был выше, чем в любом другом. Карл Генрих фон Штюльпнагель, рыцарь по натуре, имел огромный талант стратега и тактика. Бывший начальник Генерального штаба генерал Бек выбрал его для написания универсального наставления по управлению войсками. Его политическая интуиция, огромный военный талант и безусловная трезвость ума дополнялись тонким чувством меры. Он получил философское образование и имел дипломатические способности, которые проявились, когда он возглавлял отдел «Иностранные армии» (Г-2 или разведка)[5] Генерального штаба и когда был председателем германо-французской комиссии по перемирию 1940 года. Он был немцем и европейцем в лучшем смысле этих слов. Аморальность гитлеровского режима была постоянной духовной пыткой для этого человека высоких этических принципов. Дружба Штюльпнагеля с Роммелем начиналась еще в дни их совместной учебы под началом Фалькенхаузена в пехотном училище в Дрездене.