Лермонтов и Москва. Над Москвой великой, златоглавою - Георгий Блюмин

Рассказал ли прямой потомок Георга Лермонта в шестом колене, кстати носивший то же имя (Юрий адекватен Георгу), Юрий Петрович Лермонтов своему гениальному сыну всю эту историю? Вполне возможно, но трудно об этом судить: ведь Михаил Юрьевич был с самого раннего детства разлучен с отцом, и жизнь поэта оборвалась так рано.

Можно только констатировать тот удивительный факт, что М.Ю. Лермонтов родился в октябре 1814 года, то есть ровно через двести лет после того, как шотландец схоронил вблизи села Аксиньино свою шкатулку. Да еще то, что наш Лермонтов унаследовал выдающуюся воинскую доблесть и громадный поэтический дар от своих предков. Может быть, сам Лермонтов и есть то великое сокровище, которое было завещано веками России и Москве? А шкатулка с драгоценностями – это всего лишь прекрасное иносказание о поэте и его творениях как о великом вкладе в сокровищницу мировой культуры?

Джордж Гордон Байрон

Раннего Лермонтова чрезвычайно увлекала поэзия великого английского поэта лорда Байрона (1788–1824). И в этом своем увлечении он тоже очень близок к Пушкину. В 1829 году, чтобы читать Байрона в подлиннике, Лермонтов выучил английский язык. Байрон Джордж Гордон, шестой барон Байрон, стал символом романтизма и политического либерализма в Европе XIX века. Из его сочинений можно назвать поэмы «Паломничество Чайльд-Гарольда» (1812), «Шийонский узник» (1816), «Беппо» (1818), «Мазепа» (1819) и наиболее известную сатирическую поэму «Дон Жуан» (1819–1824). В 1816 году он покинул Англию и затем большую часть жизни провел в Италии. Лермонтов, возражая друзьям, напишет в стихах 1832 года:

Нет, я не Байрон, я другой,

Еще неведомый избранник,

Как он, гонимый миром странник,

Но только с русскою душой.

Я раньше начал, кончу ране,

Мой ум немного совершит;

В душе моей, как в океане,

Надежд разбитых груз лежит.

Кто может, океан угрюмый,

Твои изведать тайны? Кто

Толпе мои расскажет думы?

Я – или Бог – или никто!

Интересная встреча случилась у меня в самолете, по пути из Эдинбурга в Париж. Моей соседкой оказалась уроженка Шотландии, преподавательница колледжа Джоанна Макинтайр. Я разговаривал с ней на полуанглийском, а она со мной – на по-лурусском, и в целом мы сносно понимали друг друга. Предки моей случайной спутницы когда-то переселились в Шотландию из Москвы, и русская речь не была ей совсем чужой. Общаясь подобным образом, я услышал из уст ее любопытный рассказ, может быть, не вполне точно отражающий действительность, но интересный упоминанием о Лермонтове.

Вот ее рассказ, мною отредактированный и в моем достаточно вольном переложении: «Когда в 1552 году русский царь Иван Грозный отправился покорять Казань, в его войске был только что учрежденный стрелецкий полк. Среди стрельцов были иноземцы, верно служившие России. Царем в Казани был Сафагирей, женатый на прекрасной Суюмбеке, прародительнице русского княжеского рода Юсуповых. Когда русское войско подступило к стенам Казани, Сафагирей обратился за помощью к своему тестю Юсуфу-мурзе. Но тот был связан договором о вечном мире с Иваном Грозным и не стал нарушать этот договор. Тогда Сафагирей, вопреки мусульманским обычаям, запил с горя и разбился на ступеньках собственного дворца.

Прекрасная Суюмбека сделалась царицей казанской. Она нисколько не смутилась этим своим новым положением, а взяла в руки меч, надела на свою прелестную головку боевой шлем и так умело возглавила оборону Казани, что лучшие полководцы того времени царь Иван Грозный и его ближайший сподвижник князь Андрей Курбский не могли взять город, несмотря на все свои усилия. И дело в пользу русских решил тайный подкоп под стены Казанского кремля со стороны Арского поля и речки Казанки.

Подкоп велся в строжайшем секрете, а когда был завершен, в него закатили бочки с порохом. К этим бочкам протянули специальную просмоленную веревку, некий аналог бикфордова шнура. Поскольку огонь в любой момент мог погаснуть, то выбрали самого быстроногого воина из армии московского царя и строго ему наказали: следить за горящей веревкой до того самого момента, пока огонь не дойдет до ближайшей бочки с порохом, и только после этого бежать. Интрига состоит в том, что самым быстроногим стрельцом оказался шотландец Лермонт. И мы точно знаем, что он убежал, поскольку если бы все случилось по-иному, то не родился бы великий русский поэт М.Ю. Лермонтов. Грянул взрыв, часть стены кремля обрушилась, русское войско устремилось в образовавшийся проем, и Казань была взята. Суюмбека вместе с сыном Утемиш-Гиреем была в качестве почетной пленницы увезена в Москву».

Очень интересный исторический и культурный факт: английский поэт лорд Байрон близок М.Ю. Лермонтову не только по настроению своих стихов, именуемому «байронизмом», но также и по прямому родству. Согласно летописным свидетельствам, еще в XVI веке прямой предок великого английского поэта королевский адвокат Гордон Байрон был женат на Маргарет Лермонт, фамилия которой, как мы видели выше, вписана в родословную М.Ю. Лермонтова.

Хвала тебе, приют лентяев,

Хвала, ученья дивный храм,

Где цвел наш бурный Полежаев,

Назло завистливым властям.

Хвала и вам, студенты-братья…

М.Ю. Лермонтов

В Москве, в Большом театре, давали оперу известного русского композитора и дирижера Катерино Альбертовича Кавоса (1775, Венеция – 1840, СПб.). Кавос был сыном директора оперного театра Fenice в Венеции, но свыше сорока лет он жил и работал в России. Его сын Кавос Альберт Катаринович (1801–1862) – архитектор, доктор математики, помощник зодчего К.И. Росси на строительстве Александринского театра в Санкт-Петербурге. В 1853 году А.К. Кавос выиграл конкурс на проект воссоздания Большого театра в Москве после пожара и в 1855–1856 годах руководил восстановлением фасадов и интерьеров театра.

Но значительно раньше этого времени архитектор Осип Иванович Бове восстанавливал Большой театр после московского пожара 1812 года. Большой театр был воссоздан в начале 1820-х годов, и уже в 1819 году на временной сцене театра в несохранившемся здании на Петровке давали оперные и балетные спектакли для москвичей. Тогда-то и состоялась постановка оперы К.А. Кавоса «Князь-невидимка, или Личарда-волшебник». Опера «Князь-невидимка» была впервые поставлена в 1805 году и позже шла наряду с другими операми этого композитора «Илья-богатырь», «Иван Сусанин» и другими. Впоследствии, уже на воссозданной сцене Большого театра, ставились балеты Кавоса на темы античной мифологии и на пушкинские сюжеты.

Михаил Юрьевич Лермонтов в возрасте 6–8 лет