Счастливое Никогда. Уютное Нигде - Марина Бреннер

Мужчина прикрыл глаза, когда почувствовал, как руки женщины гладят его грудь и живот и спускаются ниже, под завязь брюк - пальцы тонкие, теплые и чуть шершавые.

- Тебе нельзя, девочка...

- То, что я сделаю - можно.

Он зажмурился, когда почувствовал ее губы на своем животе - крепком и поджаром, потом они спустились ниже, острый язык обогнул пупок и проведя влажную дорожку вниз, быстро тронул окаменевший уже член и тугую головку.

Все тело его восторженно выдохнуло, как мягко член вошел в ее рот и как обхватили его ее губы. Язык скользил по плоти вверх и вниз, задевая чувствительные точки, то приближая, то отдаляя момент пароксизма, дразня и насильно успокаивая страсть.

- Ты меня с ума сведешь, Меридит...

Она хохотнула как - то глухо и бесстыдно, прикусив кожу, заставив оборотня взвыть от восторга и игольчатой боли. Тут же язык принялся порхать бабочкой, заглаживая вину.

Девчонка ласкала его, дразнила, некрепко сжав бедра руками, щекоча рассыпавшимися волосами живот. Обещая и намекая одновременно - ты меня получишь.

Или НЕ получишь. Я еще не решила. И, когда решу - ты узнаешь об этом...

...последним. Может быть...

Рука ее сжала мошонку и тут же отпустила. И сжала снова. И снова отпустила, поглаживая.

Череда мелких поцелуев пробежала по освобожденной на миг из сладких тисков плоти, Меридит скользнула змейкой вдоль тела своего любовника, прижалась губами к его губам.

- Давай, - сказала она, крепко направляя член меж своих разведенных бедер - Неглубоко.

Элиджар не был мальчишкой. Он был еще молод, очень молод, но не неопытен. Женщины, встреченные им на пути, научили его многому - близость была разной.

Острой, иногда болезненной, иногда жаркой и щекочущей тело, как перец. Иногда липкой, как грязь.

Остающейся в разуме и теле мелкими песочными царапинами. Саднящими воспоминаниями. Близость бывала разной.

Но не такой, как сейчас! Эта горхатова бродяжка, полупринцесса - полушлюшка поставила с ног на уши весь его мир. С ней было не просто хорошо, а потрясающе! Так не было ни с кем.

Только ее запах он хотел пить, как воду в жаркий день. И только ее обнимать. Смотреть в эти дымные глаза, целовать каждую клеточку, каждый миллиметр нежной загоревшей кожи. Разводить бедра и погружать язык в пылающую неизвестную глубину.

Дарить и брать.

Легко войдя в нее, ощутил влагу и дрожь. Придавив пальцем тугой клитор, стал двигаться осторожно, не отрывая губы от ее рта.

- Еще, - выдохнула она.

Двинулся сильнее и быстрее, переплетаясь с ответными движениями женского тела, одной рукой лаская клитор, другой придерживая ногу Меридит, прижав к своему бедру. Оторвавшись от губ, покрыл поцелуями груди и облизал соски.

- Они стали больше... - прошептал, опаляя холмики плоти неровным дыханием - И сладкие, как конфеты! Ты вся сладкая, особенно между ног... Можно?

Она выгнулась, изо всех сил зажав рот рукой, чтобы не застонать на весь дом. Не хватало еще разбудить Марту! Собравшись с духом, пообещала себе, что...

...тут же забыла, что она там кому обещала, потому что губы ее мужчины уже терзали набухшие влажные губки, текущие розовым молоком.

И тут же оторвался, легко перевернув пульсирующее жаром тело Меридит набок, вошел сзади, сжав грудь и потирая пальцами лепестки плоти. Немного придавив их ладонью, дождавшись судорог, кончил сам, сильно прикусив плечо любовницы.

Сам не понимая, что натворил сейчас.

Лимбрии не берут пар. Не нарушают традиций.

Но - поздно, яд вошел в кровь и весело побежал по гуттаперчевым сосудам, соединяя навсегда две жизни. Именно две. Насчет третьей он не был уверен - стоит ли она того? Может, и да. Или нет...

- Принцесса Меридит, ты восхитительна. - прошипел он ей в ухо, прикусив мочку - От тебя не оторваться. Хотя не надо бы сейчас... Но ничего - родишь когда...

Лимбрий замолчал.

- Тогда что? - спросила, повернувшись к нему и положив руку на мускулистую грудь.

Запустив пальцы в волосы, приблизив лицо к своему лицу, ответил очень тихо:

- Истрахаю тебя до полусмерти, сахарная. То, что сейчас это игры, сладкая. Принимая во внимание твое положение...

Тут же последовал ощутимый удар крепко сжатым кулаком в живот и злое шипение:

- Полегче, кот. Как бы тебя не истрахали! Береги зад, не наклоняйся лишний раз, знаешь ли.

Вырвавшись из объятий и сев в постели, добавила пару фраз, которые начисто стерли на мгновение и очарование момента, и намеки на благородное происхождение.

Теперь рядом с Элиджаром находилась бродяжка, уличная шлюшка с восхитительным телом, мутной душой и неизвестным прошлым.

- Ого. - удивился он - Ты и такое умеешь!

Она кивнула:

- Пришлось научиться, лимбрий. Да и было у кого.

Поднявшись с постели, девушка ополоснулась над низкой кадкой. Потом вернулась и легла снова, обдав оборотня свежестью и каплями воды.

- Элиджар, слушай. - тон голоса напрягся в струну. Таким тоном говорят, когда решаются на что - то, а медлить больше никак нельзя. - Обещай, что сделаешь, как я прошу.

Сузил глаза в ответ:

- Говори. Я не знаю, могу я это обещать или нет.

Она решалась еще минут пять и наконец ударила словами, как железной палкой:

- Когда родится ребенок, не показывай его мне. Отнеси в городской приют, здесь есть такой. Марта тебе покажет, куда. Содержать его я буду сама. В качестве оплаты за первое время - одна из бусин, что ты дал мне. Как залог. Плюс - у меня есть ещё кое - что. Я не нищая. А там, я думаю, дела пойдут...

Он встал. Ночной свет мягко прикрыл тенями лицо, зацепившись за волоски на груди, полился ниже.

- Кто отец ребенка, Меридит? Все дело в нем, да?

- Да.

- И где он?

- Мертв.

Встав коленями на постель, повернул лицо любовницы к свету. Она смотрела прямо, не прикрывая глаз.

- Рассказывай, принцесса. Он тебя бросил и ты точишь на него зуб, поэтому и трахаешься со мной? Или он просто умер и тем самым тебя обидел? Давай, говори. Я не пошевелю и пальцем, пока не узнаю правду.

- Она тебе не понравится, Элиджар.

- Это мне решать. Так кто же?

Девушка вздрогнула и попыталась высвободиться. Ничего не вышло. Попыталась смолчать и опять ничего не вышло. Может, дело было в том, что молчать пришлось слишком долго?

- Отец ребенка - мой отчим. Адион Шеридан.

Лимбрий кивнул. Что ж, и такое бывает. Это жизнь. В Маздоне, например, Король жил сразу с двумя сестрами.