След кайова - Луис Ламур

— Это Макдональд и его подонки, сударыня. Но чем провинились остальные?

— Они могут уйти. Дорога открыта, и они уже приезжали по ней сюда. Если на то пошло, есть города, расположенные удобнее, возле них больше воды.

— Вы мужественная женщина, мэм.

Кэйт отвела глаза.

— Кто, я? Этот мальчишка был моим братом. Он был почти сыном, мой муж относился к нему как к своему сыну, и Том взял имя моего мужа. У меня, кроме него, ничего не было в этой жизни, Джон. И вот они отняли его у меня. Застрелили на улице как собаку. Такой город не заслуживает чести жить. Он умрет.

Полицейский встал.

— Они будут драться, сударыня. Выкинут вас из страны… или уничтожат.

— Не думаю, — ответила Кэйт, — я взяла эту землю в аренду. У меня есть полное право быть здесь и обносить ограждением все, что сочту нужным. Я никого не лишаю права ходить через мою землю в любом направлении, однако ни одно стадо не пересечет границу моих владений.

— Но город строился для того, чтобы поставлять скот. Он не сможет без него жить.

Кэйт улыбнулась.

— Да, мистер Блэйк, рада слышать это из ваших уст. Хотелось бы видеть их подлые лица, когда они осознают, что произошло. Они не думали о возмездии, когда убивали моего брата. Не думал о нем и Эрон Макдональд, когда столь непочтительно отзывался о Техасе.

Джон Блэйк ухмыльнулся.

— Я видел, Джон, как ты разговаривал с Харви Лугентом, — сказал я. — Оказывается, ты знаешь его, я — тоже, но те ребята в городе могли ничего о нем не слышать. Тебе стоит рассказать им про него. А с Мегари и Бледсо еще не встречался? Краснокожий Майк отправился в Техас, чтобы привести пару дюжин крепких парней. Мы ждем нападения, Джон, и готовимся к нему. Не нарываясь…

Джон резко повернулся, набычился, и лицо исказила гримаса негодования.

— Вы тащите сюда толпу головорезов, и при первой же возможности траву зальет море крови!

В этот момент я вспоминал Тома Ланди, такого юного, гордого, вспоминал его дерзкий вызов тупости и злобе.

— Индейцы верят, — заметил я, — когда умирает молодой вождь, он должен унести с собой в загробный мир сотню вражеских скальпов, чтобы ознаменовать там свое появление. Мне никогда не нравились подобные идеи, но передай тем, кто размахивает оружием, чтобы сидели смирно или убирались отсюда, но, если они пойдут на проволоку, мы встретим их пулями.

Блэйк развернул коня и медленно повел его вниз. Немного погодя Кэйт спросила:

— Кон, они нападут на нас? Как думаешь?

— Да, Кэйт, — ответил я.

Мы взяли наши ружья и, разъезжая дозором вдоль изгороди, ждали атаки. Теперь роли поменялись, и уже нам приходилось испытывать напряжение ожидания — враги могли нагрянуть в любую минуту.

Но годы скитаний в постоянной готовности встретиться с опасностью закалили нас. Быть начеку и отражать любые атаки — это умели делать лучше всего. Нам приходилось иметь дело с дикими бизонами и необузданными лошадьми, ружье и кольт годами оставались нашими неразлучными спутниками, и каждый из нас был готов погибнуть от пули, взбесившегося стада или наводнения.

Шли дни. К нам присоединялись все новые воины. Приехали уже Роди Линч из страны Зеленого Дуба и Тиг из Пало-Пинто. Галардо пришел из Дель-Рио, а Батери Мэйсон из Ков-Хаус-Крик. Они появлялись в лагере по двое и по трое, на холме ночевали, а на следующий день уже занимали свое место в нашей бригаде возмездия и отправлялись на патрулирование границы.

На пятнадцатый день мимо нас проследовал груженный пустыми фургонами для скота поезд, быстро удалившийся на запад, к Хикамору, — городу, основанному нами у излучины реки. С нашего холма мы видели, как на станции встречали проходивший мимо состав и поднятый им ветер трепал одежду горожан.

На следующий день город покинули еще два фургона. Мы с Кэйт в сопровождении Д'Артагэ, Мегари и Нугента поскакали им наперерез. Выясняли только одно — не сбежал ли в них кто-то из причастных к убийству Тома.

Человек, управляющий первым фургоном, оказался достаточно мудр и даже не попытался достать оружие. Понимал, что в такой ситуации, когда нервы напряжены до предела, любая мелочь спровоцирует беду.

— Вы затеяли опасную игру, — сказал он, переведя взгляд с Кэйт на меня.

— Убит мой брат.

— Да, сожалею, что не смог остановить их. — В его глазах выражалось неподдельное сострадание. — Примите мои соболезнования. Я знал мистера Ланди, он заходил в мою лавку. Он был джентльменом. Я высказал им свое мнение, но никто не поблагодарил меня за это.

— Поезжайте в Хикамор, — сказала Кэйт, — и передайте Присту, что я велела показать место для вашей лавки.

— Благодарю вас. — Он медлил трогать лошадей. — Ну, мы поехали, — произнес наконец нерешительно.

Из фургона высунулась голова его жены.

— Скажи им, — затараторила она, — скажи им, или я сама! Горожанам на помощь едет много людей на поезде, — продолжала она. — Они хотят убить всех вас.

— Кто им платит? — спросил я.

— Макдональд и Шеллет, — ответил ее муж. — Они выделили основную сумму.

— Шеллет? Не знаю такого.

— Он знает вас. Это хозяин «Пса прерий» — салуна сразу за банком. Он расспрашивал, кто вы, и мне показалось, что знает вас очень хорошо. Шеллет предложил пригласить наемников. Он стоит за всем, что делает Макдональд.

— Шеллет?

— Франк Шеллет. Высокий мрачный тип… очень неразговорчивый. Странно, они сейчас нашли общий язык с Макдональдом. Целых три месяца Макдональд пытался выставить его из города. Шеллет убил человека в ссоре — Порта Райдера.

Фургоны тронулись, и мы не стали их больше задерживать.

Разговор начал Харви Нугент:

— Я встречался с Портом. Он отлично владел оружием. Видно, и Франк Шеллет не новичок.

Порт Райдер, как и Нугент, был профессиональным наемником, выслеживал по заказу конокрадов, индейцев, бандитов и разных неугодных людей.

Нет сомнений, что я забыл многое за время моего странствия по Европе. Людям свойственно забывать то, что они когда-то помнили или знали, а я на некоторое время оставил свой багаж на другой стороне океана.

В тот год, когда я застрелил Моргана Рича, мне было шестнадцать. Это случилось в 1855 году.

Если мальчишка слоняется, предоставленный самому себе, трудно сказать, чем он кончит. В такой период моей жизни я однажды брел по улице Санта-Фе и наткнулся на капитана Эдвардса — человека, которому я передал сбережения Джима Сазертона после его трагической кончины.

Он схватил меня за руку.

— Дюри, ты? Кон Дюри?

— Да, сэр. А вы — капитан Эдварде.