Не бывшая жена миллионера - Майя Бессмертная

Ямамото скользит по дорожке, выложенной жёлтыми кирпичиками, быстро передвигая ноги. Мы с Никитой идём следом, крепко взявшись за руки, как школьники на торжественной линейке.

Я едва успеваю крутить головой, оглядывая красивый цветущий сад, выполненный в японском стиле, и едва не натыкаюсь на мужа, останавливающегося у дверей.

В прихожей нас обслуживает всё та же девушка, взявшая на себя обязанности водителя. Она любезно принимает нашу одежду, показывает, куда поставить уличную обувь и щёлкает пальцами, объясняя прислуге, куда доставить багаж.

Она не выглядит простой служанкой – в этих жестах столько благородства и почтительности, что хватило бы на пятерых, но вместе с этим её глаза почти всегда опущены в пол, выражая полную смиренность с происходящим.

Из моей сумочки доносится требовательный вибросигнал, и я поспешно провожу пальцем по смартфону. Пробегаю глазами по экрану. Хмурюсь.

Никита наклоняется. Прижимается властными губами к моей щеке, имитируя нежный поцелуй. Заставляет взглянуть на себя с оторопью. Хрипит еле слышно.

– Убери телефон, мышка. Сейчас не время.

– Но это Юля. Просит ей позвонить. Вдруг, что-то важное, насчёт моего киоска?

Лепечу, отстраняясь от мужа. Стараюсь не показывать своего смущения – вдруг за нами кто-то наблюдает. Вспоминаю, что должна играть любовь на людях.

Антонов властно притягивает меня за талию. Вынимает смартфон из рук. Прячет в карман своих брюк, расплываясь в наглой улыбке.

– Потом позвонишь. Не срывай мне первое впечатление, Вероника.

Вероника

*****

Акайо проводит нас в гостиную, обводя сухой ладонью белоснежный диван на резных ножках.

– Присаживайтесь. Не желаете ли выпить?

– Спасибо, мы с Вероникой практически не употребляем спиртное.

– Кто пьёт, тот не знает о вреде вина. Кто не пьёт, тот не знает о его пользе.

Японец выжидательно поднимает указательный палец вверх. Привлекает всеобщее внимание, выдерживая театральную паузу.

– Но я услышал вас, Антонов-сан. И уважаю ваш выбор.

Михаил Андреевич тихо пристраивается на краешке софы, всем своим видом показывая, что всё происходящее его нисколько не волнует.

– Благодарим за гостеприимство.

Никита отвечает за нас обоих, властно удерживая мои пальцы в жаркой руке.

Вдёргивает подбородок вверх, сверля хозяина особняка пронзительным взглядом, и я вижу, как Акайо склоняет голову в лёгком поклоне. Его тонкие губы трогает лёгкая улыбка, приподнимая уголки рта.

Он расслабляется. Хлопает в ладоши, смотря куда-то вдаль, и тут же в комнату входят две японки. Одна – всё та же девушка, что любезно встретила нас в аэропорту и доставила к Ямамото, а вторая – чуть старше, с уставшим взглядом на сухом безжизненном лице.

– Хочу представить вам мою жену, Эми, и дочь – Минами.

– Очень приятно.

Мы с Никитой склоняемся в вежливом поклоне, и я украдкой слежу за супругой Ямамото – ей явно нехорошо, а в серых пустых глазах плещется невыразимая тоска и боль.

Минами же держится спокойно. Сделав ещё один глубокий поклон, она поспешно покидает гостиную, пролепетав что-то отцу.

Акайо нахмуривается. Следит за дочерью тяжёлым взглядом, пока та совсем не скрывается из вида. Рявкает что-то супруге резким повелительным тоном. Та вся собирается в тугой комок нервов, опуская взгляд в пол. Пятится от мужа, налетая спиной на стеллаж с книгами.

Одно неловкое движение – и несколько томиков в потрёпанных обложках летят на пол. Раскрываются в полёте, рассыпаясь ворохом пожелтевших от времени листов. Серые глаза Эми расширяются от ужаса, и она кулем падает на пол, начиная собирать остатки старинных книг.

– Думаю, вам просто необходимо отдохнуть с дороги перед обедом. Моя жена сейчас занята, но дочь с удовольствием проводит вас в ваши комнаты.

В голосе Акайо сквозит мороз. Леденящий душу страх сковывает движения, и я стараюсь не смотреть на бедную женщину, копошащуюся на полу.

Никита властно прижимает меня за талию, словно боясь, что я брошусь на помощь. Шепчет на ухо:

– Успокойся, всё будет хорошо.

– Он тиран!

Я почти шиплю разъярённой кошкой, оборачиваясь на Эми. Замечаю, как Михаил Андреевич подскакивает с софы, плюхаясь рядом с ней. Расправляет пожелтевший от времени лист бумаги, исписанный вручную мелким убористым почерком.

– Она не одна. Ей уже помогли.

Никита почти силой уводит меня из гостиной, заставляя идти следом за молодой японкой. Прижимает к себе, обдувая шею горячим властным дыханием, и я покорно соглашаюсь.

– Антонов-сан?

Каркающий голос хозяина дома настигает нас у подножия лестницы. Мы оба машинально оборачиваемся. Я испуганно приседаю.

Что этому человеку ещё пришло в голову?

– Заберите вашего юриста. Он – тоже мой гость, а не прислуга.

Указывает подбородком на Воинова, который ставит растрёпанный томик на полку. Помогает хозяйке резиденции подняться.

– Жду вас через два с половиной часа в столовой. Женщины моего дома приготовят праздничный ужин по поводу вашего приезда.

Тяжёлая атмосфера японского дома давит на меня лучше всякого пресса, но я покорно скольжу за не бывшим мужем, дрожа всем телом от нервного напряжения.

– Прошу вас.

Минами складывает ладошки друг к другу, склоняя голову возле одной из дверей в западном крыле особняка.

– Это ваша спальня.

Я замираю, пытаясь растянуть на губах дрожащую улыбку. Раскачиваюсь как китайский болванчик. Смотрю на Никиту опасливым взглядом.

Когда он говорил, что мне нужно будет сыграть его жену, я совершенно не подумала об этом – что мне нужно будет ночевать с ним в одной комнате. В одной постели. Изображать неподдельную страсть и любовь.

– Аригато.

Антонов кланяется нашей провожатой. Прижимает меня к себе как самую большую в мире драгоценность. Я упираюсь бедром во что-то твёрдое. Приоткрываю рот в немом удивлении.

Никита ехидно хмыкает. Вынимает из кармана брюк мой собственный смартфон. Вкладывает в мои дрожащие пальцы.

– Не так быстро, мышка. Я уже не мальчик. Идём.

Вдох-выдох.

Улыбаясь, киваю Минами, обводя взглядом роскошно обставленную спальню. Замечаю всего одно спальное место – широкую кровать с уютным балдахином, и нервно закусываю губу.

– Всё в порядке?

Девушка складывает руки ладонями друг к другу, смотря на меня с нескрываемым страхом. Это больно бьёт меня под дых, вспоминая жёсткие цепкие глаза Акайо, внимательно следившие за всеми вокруг и спокойно киваю.