Сон с четверга на пятницу - Антон Грановский

— И зачем ты только в бизнес пошла? Тебе бы в театре играть.

— Угу, в ТЮЗе. Кстати, насчет навязчивых и нежеланных мужиков… Загляни в бардачок.

— Зачем?

— Загляни-загляни.

Настя открыла бардачок и ахнула.

— Пистолет? Надеюсь, он газовый?

— Нет. Самый что ни на есть настоящий!

— Светка, ты с ума сошла?

— Не бойся, у меня на него есть разрешение. И в тире я занималась, так что пользоваться умею.

Светлана сунула руку в бардачок и достала маленький блестящий пистолет.

— Ты что! — возмутилась Настя. — А ну убери его отсюда! Убери, сказала!

— Ладно. Ты чего так разволновалась?

— Ненавижу оружие.

— Это ведь для самозащиты.

— Все равно убери!

Светлана убрала пистолет обратно в бардачок. Посмотрела на сердитое лицо Насти, улыбнулась и сказала:

— Не знала, что ты такая чувствительная. Слушай, Насть, мы с тобой так и будем торчать на улице?

Настя передернула плечами.

— Не хочется домой. Давай покурим пару минут, ладно?

— Ты снова куришь?

— Да.

Настя достала из сумочки сигареты. Посмотрев, как она прикуривает, Светлана заметила:

— Я думала, ты перешла на здоровый образ жизни.

— А какой в этом смысл? — равнодушно проговорила Настя. — Алешка вон о здоровье заботился, из фитнес-клуба не вылезал, в бассейне каждое утро плавал. Ему это помогло? Нет. А мне?

Светлана молчала, не решаясь возразить. Тема была слишком взрывоопасная.

— Я перед тем как забеременеть, четыре месяца не курила, — продолжила Настя. — Отказалась от алкоголя и все такое. Хотела, чтобы ребенок здоровеньким родился. И чем все это кончилось?

— Ну, не знаю, — с робким сомнением в голосе произнесла Светлана. — Мне кажется, нельзя так говорить.

— Мне — можно, — сказала Настя. — Мне теперь все можно.

Она опустила со своей стороны стекло и выдула в окно струйку бледно-голубого дыма.

Проходившая мимо старушка остановилась, гневно посмотрела на Настю и вдруг громко проворчала:

— Сидят тут, курют! Совсем стыд потеряли, молодые стервы!

Старушка сплюнула под ноги и заковыляла дальше. Светлана взглянула на Настю.

— Подруга, ты слышала? — усмехнулась она. — Нас с тобой обозвали молодыми стервами.

— Угу, — в тон ей отозвалась Настя. — Даже не знаю, обижаться или радоваться?

— Конечно, радоваться. Меня уже лет десять так никто не называл.

— Вряд ли это был комплимент, — заметила Настя.

— Тем более приятно. Лет через семь-восемь мы с тобой уже и на «старых стерв» не потянем.

— Это точно!

Подруги переглянулись и прыснули от смеха.

— Уф-ф… — Настя смахнула с ресниц выступившие слезы. — Нельзя так много смеяться. Примета плохая.

— Тогда давай немного поплачем — чтобы уравновесить чаши весов, — весело предложила Светлана.

— Пошли уже домой, юмористка, — сказала Настя, отсмеявшись. — Напою тебя кофе.

— Договорились.

Вдруг улыбка покинула губы Насти, а лицо ее побледнело. Она вспомнила про погром, устроенный у нее в квартире. Светлана заметила перемену и участливо спросила:

— Что случилось? Тебе снова плохо?

— Нет. Все хорошо. — Настя через силу улыбнулась. — Слушай, я пойду. Спасибо, что приехала.

Она открыла дверцу и выбралась на улицу.

— Настен! — окликнула ее Светлана.

— Что? — обернулась Настя.

— А ты зачем меня вызывала-то? Из-за своего бывшего?

— Да.

Прозвучало это не совсем уверенно.

— Он и правда так опасен, как ты говоришь? — с сомнением уточнила Светлана.

Настя покачала головой:

— Нет. Не думаю. Это все из-за моей болезни. Приступ паники и все такое. Больше не буду тебя дергать по пустякам.

— Глупости, — сказала Светлана. — Дергай, сколько пожелаешь.

— Хорошо. Я тебе позвоню сегодня вечером.

— Буду ждать!

Настя махнула подруге рукой, отвернулась и зашагала к подъезду.

Вернувшись домой, Настя заперла дверь и первым делом изучила след, который обнаружила на кухне. Теперь уже она не была уверена в том, что это действительно след.

Настя выпила таблетку доктора Макарского, запив ее холодной водой из крана. Потом принялась за уборку и потратила на это больше часа.

После некоторое время отдыхала, сидя в кресле перед телевизором. На экране три женщины постфертильного возраста занимались сводничеством, навязывая тридцатилетнюю толстушку-хохотушку солидному, строгому мужчине в костюме и очках.

Настя долго, мрачно смотрела на экран, думая о своем, затем взяла телефон и набрала номер телефона доктора Макарского.

— Слушаю вас, Настя! — голос доктора был как всегда вежлив и приветлив.

— Андрей Петрович, я думаю, что у меня снова был приступ. Но я… я в этом не до конца уверена.

— Расскажите подробнее.

Настя рассказала, стараясь не упустить ни одной мелочи. Макарский внимательно выслушал, после чего уточнил:

— Давно вы с Виктором расстались?

— Давно. Так давно, что я уже забыла о его существовании. Пока он сам не напомнил.

— Из-за чего вы расстались?

— Из-за того, что он был свиньей.

— Мне бы хотелось знать подробности, — мягко проговорил доктор.

— Да, простите. Он ревновал меня к каждому столбу. Напивался и устраивал мне сцены. А потом… — Настя сделала над собой усилие, чтобы закончить фразу. — …Он стал меня бить. В первый раз я его простила. Потом был второй раз. И тогда я от него ушла.

— На этом ваши отношения не закончились?

— С моей стороны закончились. А с его… Он преследовал меня. Даже когда я встречалась с Алексеем. А когда мы только-только поженились, Виктор подкараулил моего мужа возле подъезда и ударил его ножом в грудь.

Настя перевела дух. Воспоминания давались ей тяжело.

— Ранение было серьезным? — спросил доктор.

— Да. Лезвие ножа прошло всего в сантиметре от сердца Алеши. Он несколько дней провел в реанимации, а потом еще три недели в общем отделении. Виктора судили, дали ему шесть лет. А теперь он утверждает, что его выпустили досрочно за «хорошее поведение».