Смерш и судьба - Анатолий Степанович Терещенко

группе войск. Перед отправкой в закордонную командировку начальник Особого отдела КГБ при СМ СССР по ПрикВО генерал-майор Н.К. Мозгов пригласил меня в кабинет и кратко дал оценку работы оперативника. По памяти, уже прилично затертой временем, он выразился примерно так. Поблагодарив за службу, генерал с улыбкой заметил, что, оказывается, и поэты умеют не распыляться и отдаваться нашей службе. А я вот не смог вас обеспечить квартирой. Вы молоды — все еще впереди. Я вас посылаю на передовую Варшавского договора. Ваша группа войск по важности соревнуется с ГСВГ. Там, надеюсь, вы наберете еще больший опыт, что станет стартовой площадкой для профессионального роста. Я думаю, вы не уроните достоинства и чести оперативника-прикарпатца. Закончите там службу, мы с удовольствием возьмем вас обратно…

Мне было приятно, что генерал уделил так много своего рабочего времени лейтенантской персоне.

Сборы были недолгими. Особого имущества за два лейтенантских года не появилось. Весь семейный скарб уместился в чемодане и сумке. 30 декабря 1969 года поездом «Москва — Будапешт» я с семьей — женой Людмилой и малолетней дочерью Наташей — выехали в Венгрию. Сидя в купе, супруга спросила:

— Ты уж прости меня за глупый вопрос… Тебя оставят в Будапеште или направят на периферию?

— Какой Будапешт? Далеко не все лейтенанты начинают службу с европейских столиц. Таких, как я, «без роду и племени», посылают в глухие гарнизоны. Оно и правильно — опыта еще маловато. Он набирается в глухих частях — за колючей проволокой или бетонным забором…

Поезд остановился на станции Чоп. Тут меняли вагонные тележки, переводя их на узкую западную колею. В Чопе, последнем крупном населенном пункте и железнодорожном узле СССР на этой стороне границы, можно было потратить оставшиеся рубли на продукты…

Свисток — и поезд тронулся, медленно приближаясь к мосту через реку Тисса. В коридоре стали скапливаться пассажиры.

— Что случилось? Почему люди покинули купе? — испуганно спросила Людмила.

— Сейчас поймешь. Возьми мелочь — бросим на счастье в реку.

И вот три монетки на счастье, на удачу полетели в реку…

А поезд, покинув мост, увеличил скорость, продолжая лететь навстречу ветру, поднимая за собой пелену сухого снежного свея, нередко горлопаня пронзительными свистками перед станциями, полустанками и переездами.

Проезжая крупные железнодорожные узлы, бросилось в глаза обилие паровозов, в отличие от советских пассажирских зеленых и синих здесь все были черные. Узнавались знакомые марки — узкие «германки» и широкие «венгерки», проходившие на наших дорогах в послевоенное время соответственно сериями ТЭ и ТМ. На первых отец бил рекорды по вождению тяжеловесных товарных составов, на вторых — водил пассажирские поезда…

Через некоторое время вечером наш поезд медленно подплывал к восточному вокзалу венгерской столицы Келети. На перроне, к огромному ликованию жены, семью встретил с автобусом знакомый по львовскому периоду службы комендант отдела майор Усанов.

Гордостью занималось сознание молодого оперативника от слов, сказанных кадровиком полковником Михаилом Забродиным перед поездкой в Южную группу войск:

— Вы едете на защиту наших рубежей — в передовой эшелон обороны стран Варшавского договора. Большие батальоны всегда правы, как говаривал Наполеон. Ваша часть, в случае чего, первая примет на себя возможный удар противника и будет сковывать его до подхода основных сил. Вы получили во Львове небольшой опыт — используйте и развивайте его за границей. Верю, что удача и успех подружатся с вами. Пусть чекистское счастье повернется к вам лицом. Это тоже важно в нашем деле! Судьба — это конкретный результат…

* * *

Лейтенант получил предписание в Особом отделе КГБ Южной группы войск принять в оперативное обслуживание гарнизон с артиллерийским полком и отдельной ротой ПВО Сухопутных войск Советской армии, расположенный в поселке Фертед области Дьер-Шопрон недалеко от австрийской границы. Полк был укомплектован буксируемыми гаубицами 122 миллиметра Д-30 и 152 миллиметра, поэтому пришлось осваивать новую материальную часть.

Есть смысл рассказать о некоторых буднях в новом гарнизоне.

Командир полка полковник Николай Соленый принял нового особиста несколько настороженно. От предшественника стало известно, что командир любит чарку, поэтому комполка посчитал, что вслед за «комиссарским» глазом прибыл дополнительный контроль в лице молодого лейтенанта-чекиста.

Время показало, что командир порядочный человек, профессионал высокого класса. Офицеры говорили, что он снарядами может рисовать картины. Цель накрывал с первого выстрела безо всяких «вилок». Прошел всю войну в расчете знаменитых «сорокопяток», а закончил военное лихолетье командиром отдельного дивизиона 152-милли-метровых гаубиц. Победу встретил в майорских погонах с пятью орденами и десятью медалями на груди. Имел несколько ранений. Служба в дальнейшем его помотала по Союзу.

— Что я вам скажу, лейтенант, — как-то в одной из первых бесед заметил командир, — занимайтесь своим, я считаю, очень важным делом. Вашего старшего брата из Смерша я перевидал за войну — смелые и думающие ребята. Иностранцев, желающих знать, что делается у нас за забором, полно. На трассе Дьер — Капувар — Шопрон только за день их пролетает сотни. Среди них есть и те, кто вашу службу могут заинтересовать. Из достопримечательностей — музей графа Эстерхази, у которого служил когда-то композитор Гайдн. Есть в селе две корчмы, которые посещают в выходные офицеры гарнизона с семьями. Я иногда, когда на душе тяжело, тоже захожу. Сразу вам признаюсь — жена у меня тяжело больна…

«Зачем откровенничает командир? Не собирается ли в чем-то упредить меня? — подумалось мне. В другой беседе он уже перешел на приятное «ты», ведь для него я годился в сыновья.

— Ты у замполита был? — спросил он неожиданно.

— Нет, он в отпуске.

— Я думал он уже вернулся. Ну, ты зайди, зайди к нему…

После возвращения из отпуска замполита подполковника Гусева оперативник представился и ему.

— Товарищ лейтенант, вы солдат партии, боец ее вооруженного отряда, это обязывает нас работать в связке. Прошу меня первого информировать обо все интересных событиях в гарнизоне.

— Товарищ подполковник, — прикинулся не понимающим и не принимающим этого предложения лейтенант, — когда я ехал сюда, меня инструктировали, что все важные оперативные материалы и информацию я должен докладывать непосредственно своему начальнику.

— Не горячитесь… К словам замполита и начальника политотдела прислушиваются все офицеры, в том числе и ваш начальник, входящий в состав парткомиссии. Я вижу, вы не понимаете роль политработников в армии. Не забывайте, что Леонид Ильич Брежнев — выходец из когорты партийных борцов. Комиссаров он поддерживает.

— Такого правового института в Советской армии уже давно нет.

— Замполиты — это их последователи!

— Комиссары приставлялись к спецам-командирам, офицерам царской армии. Сейчас же командный состав — все коммунисты, — усердствовал в отстаивании свой точки зрения оперативник.

— У вас