Яблоко раздора - Лилиан Дарси

— Обмануть тебя? — только и смогла произнести Мэг, но он не обратил на нее никакого внимания.

— Вот именно. Тебе почти удалось это. Прими мои поздравления.

Ее терпение лопнуло.

— Я не ожидала от тебя такого обвинения и считаю, что не заслужила его! — закричала она, поднимаясь с дивана. От резкого движения все ее тело пронзила боль. — Не нужна мне твоя помощь! Убирайся! Оставь меня в покое! И никогда не возвращайся сюда!

Адам на мгновение заколебался. На его лице промелькнуло отчаяние, но он тут же взял себя в руки, и выражение его лица стало безразличном.

— Ладно, — сказал он, — я ухожу. Позвоню потом.

Мэг сжалась от обиды. Резкие слова рвались с ее языка, но он ушел, даже не взглянув на нее. Дверь с грохотом захлопнулась.

Мэг опустилась на диван. Тело пульсировало от боли. Несколько минут она сидела, онемев от шока. Его гнев обрушился на нее совершенно внезапно, без какой-либо причины. Она ничего не понимала. Связь, которую она ощущала между ними с момента самой первой встречи, сегодня чуть было не превратилась в пламя страсти. Она вспомнила, как они разговаривали, нежность, с которой он ухаживал за ней, краткое безумное мгновение перед тем, как он поцеловал ее, их смех. Казалось, только недоразумение помешало им отдаться тем эмоциям, которые они оба испытывали.

То чувство близости, которое вызвало в ней его пение в кухне, когда она вышла из душа, не могло возникнуть просто так. Он пел легко и радостно, словно у себя дома, а это означало, что и он испытывает к ней какие-то чувства.

И после всего этого он обвинил ее в том, что она все подстроила? Использовала его? Обманула? Изображала страсть? Хотела соблазнить?

Его обвинения лживы и бессмысленны. Он не понял, что она предлагала ему мир и надежду на счастье, и вместо согласия накричал на нее, даже оскорбил!

«Я не доверяю тебе». Сказать это, когда, казалось, они решили все проблемы?!

Это, дорогая, хороший урок тебе на будущее. Адвокат обязан разбираться в людях. Ты считала его честным, открытым и заботливым человеком, а он — параноик, агрессивный и подозрительный. И не надо расстраиваться. Главное как все это отразится на Эми?

Адама трясло, когда он добрался до своей квартиры, но и дома он не мог присесть ни на секунду, бесцельно шагая из угла в угол.

Он приготовил по старинному рецепту мамы напиток, который прекрасно помогал от простуды: горячая вода, лимонный сок, мед, имбирь и чеснок. Вкус был премерзкий, но он все выпил и пошел в комнату Эми, которая до прошлого года была его кабинетом. Каждый раз, когда он входил в комнату, отделанную теперь в розово-кремовых тонах, его сердце рвалось из груди от радости и замирало от страха снова потерять дочь.

Квартира Мэг ему понравилась, там было уютно, покойно. Как им было хорошо вместе! Он все еще чувствовал ту теплоту, которую они испытали, вспоминая детство.

Как приятно было накрывать на стол, пока она принимала душ, сидеть на диване рядом с ней, смотреть фильм…

У него случались мимолетные романы со студентками своего факультета, а потом эта роковая, безумная история с Шерри, но вот таких простых вечеров за ужином перед телевизором не было никогда. Адам вспомнил, как он споткнулся и упал на Мэг, разозлился на себя и не верил, что она может смеяться, испытывая боль.

Адам забыл обо всех проблемах, стоящих между ними. Единственное, о чем он мог думать, — как приятно гладить ее бедро, какие большие и прекрасные у нее глаза, особенно если смотреть на них с близкого расстояния. Он вспоминал, как она лежала в его объятиях, как он ласкал ее крепкую и нежную грудь…

Как он мог обвинить ее в том, что она воспользовалась побочным эффектом лекарства для того, чтобы соблазнить его? Разве не он первый начал ее целовать? Да, Мэг была готова на все, но ведь он не меньше ее хотел продолжения, хоть и боялся признаться в этом.

Он не мог устоять перед ее чарами. Но неужели все это было только игрой? Ему хотелось смеяться и целовать ее губы, шею, грудь, руки. В ее спальне на гигантской кровати, укрытой голубым пуховым одеялом, с целой сотней подушечек сверху и огромной мягкой собакой. Эта картина возникла у него перед глазами, вызвав мучительную боль во всем теле. Собака не стала бы возражать против того, чтобы провести одну ночку на полу…

А потом она взглянула на него, вся светящаяся от счастья, и ему стоило большого труда напомнить себе, что все это игра, все ее планы убедить родителей не подавать иск, если он позволит им иногда забирать Эми. Тогда все пятеро смогут стать счастливыми.

Он вспомнил все заметки, которые читал в газете, все ситуации, с которыми сталкивался в больнице, вспомнил Шерри…

С чего вдруг он стал угрожать ей? Адам снова вспоминал свои слова, но не жалел о сказанном. Он прочертил границу между ними. Они могут подавать иск, если им этого хочется, но у них нет шанса выиграть дело. Он позволит им видеться с Эми, но никогда не оставит ее у них.

Самое главное, что эта граница определяла его собственные рамки поведения. Он был благодарен Мэг за то, что она сделала для Эми, — но только благодарен, не больше. Он боролся со своим влечением к ней. Он не мог позволить страсти ослепить его и разрешить Мэг отобрать самое главное в его жизни.

Голова и горло по-прежнему болели. Он приготовил еще один стакан напитка, выпил таблетки от простуды, потом позвонил в больницу матери.

Оказалось, Эми плакала и хотела увидеть его. Мама спросила, видел ли он Мэг, но, не дав ему ответить, уточнила, что спрашивает из вежливости, так как Мэг для них посторонний человек и, кроме того, она хочет отобрать Эми.

— Есть возможность избежать иска, — осторожно сказал Адам.

— Великолепно! Но как?

— Мама, пока потерпи и надейся на лучшее, ладно?

— Хорошо, хорошо, сынок, не буду больше утомлять тебя. Лечись и спи, обещаешь? Ведь Эми ждет тебя. Мне вообще непонятно, что с тобой происходит. Ты стал совсем не похож на того Адама, которого я знаю и люблю.

— Это так, мама, — согласился он. — Я стану прежним, когда все закончится, а сейчас лягу спать, обещаю. — Он надеялся, что все действительно будет так.

Он не стал рассказывать матери все подробности. Им с папой и так много пришлось испытать во время болезни Эми. Он сам должен нести свою ношу.

Свет, заливавший комнату, и боль в израненном теле подсказали Мэг, что наступило утро и ее обезболивающее перестало действовать. Это была ее вторая ночь, проведенная дома после операции. Весь вчерашний день она оставалась одна. Она пыталась дозвониться родителям в Сан-Франциско, но их не было дома. Ей позвонили из агентства и сообщили, что доктор Адам Кэллахан поручил им прислать сиделку. Она отклонила это предложение вежливо, но решительно.

Когда раздался звонок в дверь, первое, что; пришло ей в голову: это Адам. Он хочет извиниться, все объяснить, рассказать новости об Эми, увидеть ее…