Сила неведомая - Мария Корелли

Она зашла, улыбаясь, в дом и он последовал за ней.

Вероятно, нет более прекрасного природного явления, чем закат на Сицилии, когда небо пылает богатством красок, а внизу море отражает каждый живой оттенок, как в зеркале; когда сам воздух дышит чувственной праздностью, и все человеческие тревоги представляются скорее неуместными, чем важными. Моргана впервые в своей беспокойной жизни ощутила внезапное очарование сладостью умиротворения и священной тишиной, когда сидела, или скорее свободно возлежала, на длинном шезлонге после ужина на своей лоджии с мраморными колоннами и с видом на море, глядя на яркое сияние небес, горящее в спокойных водах под ними. Она потратила день на знакомство со всем домом и садом, и маркизу Джулио Риварди она высказала своё полное удовлетворение, в то время как он, располагая неограниченными средствами для выполнения её желаний, молча удивлялся истинным размерам её состояния и её решению истратить столько денег на восстановление этого дворца для одной себя. Мимолётная мысль о «единственном мужчине», к которому, по её словам, она почувствовала симпатию, терзала его мозг; но он не был ни эгоистичным, ни ревнивым. Его остро и искренне заинтересовали её интеллектуальные возможности, и он знал или думал, что знал, женскую натуру. Он наблюдал теперь, как она возлежала: маленькая стройная фигура в белом, с красными бликами солнца, игравшими в золоте поднятого вверх узла её волос; несколько соседей присутствовали на этом обеде и теперь сидели вокруг, потягивая кофе и болтая в обычной раскованной манере послеобеденного настроения; один или двое из них были англичанами, которые переехали жить на Сицилию, остальные – путешествующими американцами.

– Думаю, вы вполне довольны вашим домом, мисс Роял! – сказал один из них, седовласый мужчина с приятным лицом, который четыре или пять лет назад зимовал на Сицилии со своей женой, маленькой болезненной дамой, что вечно жила на чемоданах. – Второе такое место в мире непросто найти! Вам нужно ещё только одно для полного совершенства!

Моргана лениво перевела на него взгляд поверх веера из перьев, которым легко помахивала из стороны в сторону.

– Ещё одно? И что же это? – спросила она.

– Муж!

Она улыбнулась.

– Обычный довесок! – сказала она. – По моему мнению, весьма незначительный, и который скорее испортил бы атмосферу совершенства! Хотя маркиз Риварди спросил меня сегодня о том, что пользы от всей прелести моего «палаццо» и этих садов без любви! Своего рода этическая дилемма!

Она глянула на Риварди, когда говорила, он покручивал сигарету загорелыми пальцами, и лицо его оставалось бесстрастно сосредоточенным на этом занятии.

– Что ж, так и есть! – И её американский друг добродушно на неё поглядел. – Даже дворец и сад фей может стать унылым местом для одинокого человека!

– И скучным местом – для двоих! – засмеялась Моргана. – Мой дорогой Колонель Бойд! Не все созданы для брака, но существует столь много людей, созданных именно для него, что мы можем допустить небольшое исключение! И я – как раз оно. Муж бы меня чрезвычайно утомлял!

Колонель Бойд сердечно рассмеялся.

– Вы не всегда будете так рассуждать! – сказал он. – Столь очаровательная женщина должна же иметь где-то сердце!

– О да, дорогой! – вмешалась его хрупкая, болезненная жена. – Уверена, что у вас есть сердце!

Моргана приняла сидячее положение на кушетке и оглянулась вокруг себя с лёгким видом презрения.

– Сердце у меня быть должно! – сказал она. – Иначе я бы не могла жить. Это необходимый мускул. Но то, что вы зовёте «сердцем» и о чём пишут дорогие мечтательные поэты, – это всего лишь мозг, так сказать, импульсивная мозговая команда, пробуждающая страсть к обществу определённого человека, и все мы договорились называть её «любовью»! На волне этого обычного импульса люди и женятся!

– Это прекрасный импульс! – сказал Коронель Бойд, продолжая широко улыбаться. – Он создаёт семьи и продолжает человеческий род!

– Ах да! Но я часто задумываюсь, зачем человеческий род вообще следует продолжать? – сказала Моргана. – Настало время для нового творения!

Медленная поступь послышалась на садовой дорожке, и высокая фигура мужчины, одетая в будничную рясу священника Римско-Католической Церкви поднялась по ступеням лоджии.

– Дон Алоизус! – тут же вскричал маркиз, и все поднялись, чтобы приветствовать вновь пришедшего; Моргана почтила его появление глубоким реверансом. Он возложил руки на её главу в добром благословении.

– Так значит, фантазия мечтательницы осуществилась! – сказал он мягким голосом. – И не лопнула, как мыльный пузырь, а по-прежнему летает и сияет!

Когда он говорил, то учтиво поздоровался со всеми присутствующими кивком головы и с минуту стоял, любуясь видом на море и на умирающий закат. Он был очень занятным типом мужчины: высокий и доминирующий в своём поведении и манерах, с приятным лицом, которое можно было назвать почти красивым. Черты его лица походили на изображаемые в классических статуях: крупные ясные глаза далеко отстояли друг от друга под нависшими бровями, которые свидетельствовали об активной умственной деятельности, и улыбка, что осветила его лицо, когда он, отведя взгляд от моря, посмотрел на хозяйку, выражала благожелательную нежность.

– Да, – продолжил он, – вы реализовали своё видение красоты, не так ли? Наш друг Джулио Риварди осуществил все ваши задумки?

– Всё идеально! – сказала Моргана. – Или будет таковым, когда мы закончим. Рабочим ещё есть над чем потрудиться.

– Всем рабочим всегда есть над чем потрудиться! – сказал дон Алоизус спокойно. – И никогда нельзя завершить что-то полностью. А вы, дорогое дитя! Вы счастливы?

Она вспыхнула и побледнела под его глубокомысленным, пристальным взглядом.

– Я… я полагаю! – пробормотала она. – Должна быть счастлива!

Священник улыбнулся и после небольшой паузы занял стул, который маркиз Риварди ему предложил. Остальные гости в лоджии смотрели на него с интересом, очарованные серьёзным шармом его манер. Моргана заняла своё место.

– Я должна быть счастлива, – сказал она. – И, конечно, так и есть, или будет!

– Мужчина никогда не блажен, но только к этому стремится! – процитировал Коронель Бойд. – Так же и женщина! Я как раз говорил этой леди, преподобный отец, что, может быть, ей несколько наскучит этот дворец без того, кто смог бы разделить с ней его красоту.

Дон Алоизус оглянулся вокруг себя с вопросительным выражением.

– А что сама она об этом думает? – спросил он мягко.

– Я вообще ничего не думаю! – быстро сказала Моргана. – Я могу всегда наполнить его друзьями. Бесконечное множество людей будет радо перезимовать на Сицилии.

– Но доставят ли эти друзья вам счастье? – многозначительно спросил маркиз.

Моргана рассмеялась.