Падение Акры - Чёрный Лев

– Милостивый султан, – начал было Бафон, но закашлялся, сбился, и опасливо, подошёл ещё ближе.

– Милостивый султан, – снова начал он, – восхищён вашим мужеством и вашей отвагой, и предлагает вам мир! Он разрешает всем воинам, с оружием и доспехами, конями и знамёнами, покинуть Акру!

Султан уже полгода находился в походе. Он устал, его ждали другие дела в его обширной империи. Уже почти два месяца, они стоят под Акрой. Все окрестности были загажены и завалены трупами, со дня на день можно ожидать эпидемии. И истощилось, роптало его войско, и Халил думал – сколькими ещё жизнями правоверных мусульман, истинных слуг Аллаха, придётся заплатить, чтобы взять этот замок?

Пьер де Севри выпрямился, приосанился, победным взором обводя своих рыцарей. Это было, признание врагом их героизма! Почёт и уважение! Достойное завершение обороны Акры! Значит не зря всё-таки они, бились столь мужественно, кровью окропив сей город!

Убрав заграждения чуть приоткрыли ворота, и Фальк Бафон, а с ним и представители султана, протиснулись в образовавшуюся щель.

Переговоры были недолгими. Все христиане должны оставить Тампль, перейти в пизанский квартал, и там дожидаться прихода кораблей.

Пьер де Севри согласился на эти условия.

Но нашлись и сомневающиеся. Можно ли покинуть Тампль, который сарацины так и не смогли взять, и уйти в пизанский квартал? Ведь там они, окажутся абсолютно беззащитными, перед многотысячным войском мусульман?

– А можно ли им доверять? Доверять неверным? – дерзко глядя прямо в лицо маршалу, с ненавистью и призрением на Фалька Бафона, спросил подошедший Энрике де Ля Рока.

Повисла тягостная пауза, и все взоры обратились на Пьера де Севри. Тебе мол маршал, принимать решение. Тебе брать, на себя ответственность.

И в этот миг, погасла в душе Густаво де Вальверде, снова возгоревшаяся было надежда, спастись самому и спасти Жюстину де Бриан.

Они хорошо знали ныне покойного султана Калауна, с ним можно было договориться. А вот можно ли, доверять его молодому, двадцатидевятилетнему сыну, не знал никто.

Молчание затягивалось.

– Можно, – наконец произнёс Пьер де Севри, но все уловили сомнение в его голосе.

Долго искали добровольцев, кто бы в знак капитуляции, вывесил на башне Тампля знамя ислама. Среди рыцарей таких не нашлось, и многие простые жители Акры плакали и отнекивались, от этого мерзкого дела.

– Что мне, самому лезть на башню? Мне что, больше всех надо? Подумайте о спасении тысяч христианских жизней! О женщинах и детях! – кричал Пьер де Севри, но все отводили глаза.

Тогда он, протянул знамя султана Халила, Фальку Бафону.

– На, лезь!

Толстый купчина, под ненавистными взглядами христиан, обливаясь потом и пыхтя, полез на самую вершину башни.

– А ещё крест носит! Как эта тварь, смеет называть себя христианином?! Иуда! Иуда! Иуда! – громогласный возглас, сопровождал каждый шаг ренегата. (Ренегат – лат. renegatus, от renego – «отрекаюсь» – лицо, перешедшее из одного вероисповедания в другое. В переносном смысле – человек, изменивший своим убеждениям и перешедший в лагерь противников, отступник, изменник)

– Жюстина, Самуил, держитесь ко мне поближе, – сказал Густаво де Вальверде, когда все защитники Тампля собрались вместе, и были готовы к выходу из замка. Толпа беженцев, ободрённых надеждой, уставших, но оживлённо переговаривающих, должна была следовать за ними.

Сколько же мало их осталось! Густаво де Вальверде, окинул взором строй защитников Акры. Едва ли, пара сотен воинов.

– Но воинов злых и решительных! Готовых умереть во славу Христа, но не склонить шею перед неверными! – уловив его мысли, проговорил Энрике де Ля Рока.

Настороженно и враждебно был встречен отряд мамлюков, во главе с совсем юным эмиром, вошедший в Тампль.

Ворота были открыты, и все христиане, двинулись было в пизанский квартал.

Энрике де Ля Рока, увидел, как Фальк Бафон, что-то быстро говорит эмиру. Тот подбоченясь, сидел в седле превосходного коня, слушая речь работорговца, потом вскинулся, и погнал коня к толпе беженцев.

– Ясырь! Ясырь! (Ясырь – в данном случае, пленники, добыча, рабы) – кричал он. – Султан разрешил выйти из крепости лишь воинам! А это, наш ясырь! Наша добыча!

И он конём, стал оттеснять беженцев от воинов.

– Н-е-е-е-т! – донёся крик Пьера де Севри, но уже взлетел меч Энрике де Ля Рока, и голова эмира, высоко подлетев, упала в пыль.

Густаво де Вальверде и Бертран поддержали его, а за ними и многие воины, и вскоре, с отрядом мамлюков было покончено.

Дико верещал, качаясь у фонтана Фальк Бафон, которому распороли толстое брюхо.

Снова были заперты ворота Тампля, и его защитники, приготовились к обороне.

Султан расценил это как акт вероломства со стороны христиан, и бросил на новый штурм все свои войска. Но он был отбит с большими потерями.

К злому, поникшему Пьеру де Севри, подошёл инженер Ордена.

– Подкоп сарацин, уже дошёл до внутреннего двора. Они роют, где-то в районе конюшни.

Сник маршал Ордена… Особенно невыносимо, было глядеть на женщин и слышать плачь детей.

– Я пойду к султану! Объясню ему, что возникло недоразумение. Что все христиане, а не только воины, должны покинуть Акру.

Никто не посмел перечить, никто его и не удерживал, и взяв двух добровольцев, Пьер де Севри пошёл в ставку султана.

Там их быстро разоружили, связали за спиной руки, и кинули пред ноги султана Халила.

Султан не стал его даже слушать, а лишь коротко повелел:

– Казнить!

Пьер де Севри, хорошо знал, как сарацины поступают с захваченными в плен тамплиерами, какие нечеловеческие пытки и мучения, они им измышляют. И смирившись со своей участью, попросил казнить их, как воинов.

Халил долго смотрел на согнутых, поверженных тамплиеров, потом на непокорный Тампль, где всё также развевалось знамя Христа, и кивнул головой.

Перед смертью, Пьер де Севри произнёс:

– Настал наш черёд, братья мои! Сегодня мы окажемся в раю, где присоединимся к нашим товарищам, павшим в борьбе за Веру Христову! И мы поведаем им, что не посрамили мы звания воинов Божьих, воинов Христа! Что не одолел нас враг, да и никогда не одолеет он, Веру Христианскую! Пусть же она живёт и существует во веки веков, до конца мира! Аминь!

Пьеру де Севри и двум пришедшим с ним рыцарям отрубили головы, затем сняли кожу, набили её соломой, приставили головы, и воздев на высокие шесты, понесли под стены Тампля.

Все защитники замка, полные решимости, посмотрели на Густаво де Вальверде, как оставшегося самого старшего в иерархии Ордена.