Во имя любви - Лайза Хоган

Но теперь в ее старинном убежище поселилась опасность в лице Алекса Вуда. Он расхаживал там, рассматривая ее любимые манускрипты, и Фелиса уже не могла воспринимать подземелье как свою собственную территорию. Если бы ей вздумалось, как раньше, отправиться в книгохранилище, чтобы спрятаться там от окружающего мира, что подумал бы Алекс? Может быть, пошел бы еще дальше в завоевании ее личного пространства и осмелился поцеловать ее? Конечно, если бы она снова подпустила его к себе так близко, как сегодня днем…

Фелиса знала: попытайся Алекс ее поцеловать, она ответила бы на поцелуй. И именно поэтому не собиралась оказываться с ним в столь опасной близости…

— Ты прекрасно выглядишь, милая дочь.

Король Фердинанд V вышел из боковой двери. Спокойный голос отца благотворно подействовал на натянутые нервы Фелисы. Так было всегда, ей с детства было легче принимать слова утешения и поддержки от отца, чем от матери. Фелиса улыбнулась.

— Спасибо за комплимент, папа. Ты тоже, как всегда, в отличной форме.

Для своих шестидесяти король Фердинанд действительно выглядел великолепно. Подтянутый, стройный как юноша, со спокойным улыбающимся лицом, несмотря на то что всего год назад перенес тяжелую операцию на сердце. Черный смокинг подчеркивает изящество фигуры, белоснежная рубашка выгодно оттеняет золотисто-смуглую кожу. Темные волосы отца, хоть и тронутые сединой, оставались густыми и шелковистыми. Он предложил дочери руку, и они вместе спустились по устланной ковром лестнице, негромко беседуя.

— Как твоя поездка в Великобританию, Фелиса? Насколько я знаю, ты нашла нужного специалиста.

Она кивнула. И перед глазами немедленно возник Алекс, выписывающий замысловатые фигуры мечом. Его сильная рука, покрытая множеством шрамов.

— Надеюсь, он успеет закончить работу ко Дню независимости.

Король благодарно коснулся губами щеки дочери.

— Замечательно. Полагаю, он не подведет. Твоя мать была бы очень довольна… Как, впрочем, и я.

Двери распахнулись, король и принцесса вошли в бальный зал. Собравшиеся немедленно замолчали, глядя на них. Фелиса отыскала взглядом немецкого посла, представителя фонда «Каритас», и подарила ему ослепительную улыбку. Потом остановилась поговорить со знакомым членом парламента. Здесь она была на своем месте, в своем привычном мире. И, находясь именно здесь, она могла принести пользу людям.

Последнее, о чем ей стоит думать сегодняшним вечером, — это о загадочном человеке, которого она наняла на временную работу.

Она ласково поприветствовала старинного друга отца, графа Бонифацио да Алькала, и вежливо поддержала разговор о его сыне, наследнике титула. Фелиса знала, что Бонифацио надеется пробудить в ней интерес к сыну, но она прекрасно знала тридцатилетнего балбеса, большую часть времени проводящего в казино, а остальную его часть — в компании особ женского пола. Может быть, сын графа Алькалы — интереснейший и умнейший человек, но Фелиса никогда не завязала бы дружеских отношений с тем, кто может ее скомпрометировать. И заботилась она в первую очередь не о себе, а о репутации королевской семьи.

Король также обходил приглашенных, останавливаясь переговорить то с одним, то с другим. Принцесса обернулась и встретилась с ним взглядом, когда он проходил мимо. Отец улыбнулся, и Фелиса поняла, что он ею гордится.

Нет, она, Фелиса да Романо, еще ни разу не оступалась и не собирается делать это впредь! Сын графа Алькалы, правда, не представлял для нее серьезного искушения — в отличие от Алекса Вуда… Именно поэтому ей следует быть начеку. Она не может подвести отца.

Да, она отнесет Алексу план и опись, но не утром, а как можно позже вечером, когда тот уже ляжет спать. Просто оставит листы бумаги у него на столе, чтобы он нашел их поутру. Прежде чем позволить себе лично встретиться с Алексом, ей нужно научиться держать под контролем свои чувства.

Конечно, туфли радовали глаз, но явно не предназначались для того, чтобы ходить в них девять часов подряд. Особенно это верно в отношении женщины, которая не спала уже полутора суток. Так думала Фелиса, направляясь в свои апартаменты из бального зала около часа ночи. В очередной раз она убедилась, что леонцы предпочитают стиль удобству — и от своей принцессы ожидают того же.

Не более чем десять минут назад она позировала в бальном зале для официального снимка: они вдвоем с Густавом Пиккелем, нынешним председателем фонда «Каритас». Она ослепляла улыбкой, несмотря на то, что ноги адски болели. Но если фотография Пиккеля на пару с всенародно обожаемой принцессой принесет фонду пользу, этим окупится двухминутное мучение…

Фелиса с трудом подавила зевок и на миг оперлась ладонью о стену, чтобы передохнуть. Перед ней простирался длинный коридор. Направо располагались покои наследного принца Кандидо и его супруги, а дальше — ее собственные. В очередной раз Фелиса поразилась, насколько все-таки велик дворец! Бостонский марафон по протяженности ни в чем не уступит ее пути до спальни.

Убедившись, что никто ее не видит, Фелиса скинула пыточные туфли на шпильках и с наслаждением пошла босиком. Теперь подол длинного золотистого платья волочился по ковру, зато ногам стало неизмеримо легче.

Следующая встреча состоится завтра в восемь утра. Значит, у нее есть несколько восхитительных часов на то, чтобы поспать в мягкой постели… Фелиса устало улыбнулась этой заманчивой мысли.

Хорошо, что она уже успела повидаться с племянниками. Пятилетняя Гисабель и трехлетний Педро привыкли, что Фелиса читает им сказки перед сном. И во время нынешнего приема она умудрилась выкроить часок и прочесть малышам новую сказку — одну из тех, которую привезла для них из Англии. Племянники всякий раз радовались ее приходу, однако все еще пребывали в подавленном состоянии после смерти матери. Особенно тяжело это сказалось на крошке Гисабель.

К счастью, репортерам хватило совести оставить детей в покое и ни о чем их не расспрашивать, но вот за Маннесом или любыми сведениями о нем они охотились, как голодные псы — за бараньей косточкой. За сегодняшний вечер Фелису одолевали расспросами четверо приятных молодых людей с записными книжками и диктофонами, и вопросы их звучали примерно одинаково: когда принц Маннес начнет появляться на публике? Утешился ли он после смерти жены или продолжает страдать? А может, у принца появилась новая сердечная привязанность?

Фелиса старалась давать неопределенные ответы. Мол, принц избегает публики и страдает так же, как любой молодой вдовец на его месте… Пройдет время, и он, возможно, утешится и вернется к активной жизни… Однако у нее самой сердце было не на месте из-за глубокой депрессии брата…

Занятая размышлениями, она не заметила, как добралась до своих покоев. Охранник у дверей поприветствовал ее, сделав вид, что не заметил, что принцесса идет босиком, неся туфли в руке. Фелиса быстро закрыла за собой дверь. В конце концов зачем так сильно загружать себя проблемами брата? Маннес — взрослый мужчина, он сам справится со своим горем, а все, что может сделать она, — это быть рядом и помогать ему с детьми. Чем скорее оправится брат, тем лучше для его малышей.