Моя пушистая проблема - Мария Вельская

Мейон-мейон. Запросит ведь официальные документы, но я помню гораздо больше, чем думают многие. И с превеликим удовольствием утоплю каждого мерзавца, кто был замешан в моей продаже и в том кавардаке, что творится теперь.

Писала я долго. Все, что могла вспомнить — и даже то, что, казалось бы, и не помнила уже. Такие подробности память подкидывала!

Ох и сладко кто-то запеть может после моих показаний. Жаль ли? Нисколько. Катитесь в бездну, господа. Я не даю вторых шансов и не прощаю. Всевидящий вас простит на том свете. А лучше бы какой-нибудь подземный бог фальцеарнов поджарил в своем котле. Веселые ребята — эти фальцеарны, большие затейники. Слегка озабоченная раса, правда, но у каждого свои недостатки.

Не помню, в какой момент я оказалась не одна. Машинально приняла протянутый хрустящий теплый хлеб, вгрызлась в бутерброд, замычав от удовольствия. Ну и что, что не эстетично? Зато вкусно! Ням!

— Шпасибо, — пробормотала, думая, что это очередной слуга.

И вздрогнула, получив в ответ, сказанное хрипловатым голосом:

— Пожалуйста, конфетка. Но если ты ещё раз так облизнешься — то я все-таки употреблю тебя по прямому назначению. Я не железный, а твои тряпки не могут скрыть желанный запах.

Грубоватые пальцы с мозолями — от оружия? Холодного?! — коснулись моей щеки, заставляя повернуть голову.

Мужчина смотрел прямо на меня. Пристально. Предельно внимательно. С каким-то странным едва уловимым чувством в хищных волчьих глазах. От этого чувства хотелось томно вздохнуть, поправить колтун на голове, прищурить глаза, игриво поводя плечом, и…

Проклятье, что происходит? Какого хлора я… что? Жажду заполучить незнакомого мужчину? От одного его взгляда? Мурашки-предатели объявили бой — и волнами накатывают на тело.

Взгляд оборотня становится тяжелым, глубоким каким-то, бархатистым. Он наклоняется ближе. Хищное бледное лицо. Серебристые ресницы. Резкие скулы. Статуя имени себя. Нечеловеческая красота. Наверное, он меня околдовал. Иначе почему я медленно протянула руку, очерчивая пальцем скулу? Коснулась чуть прикрытых век. Провела по губам, ловя судорожный вздох. Прикрыла глаза, вслушиваясь в участившееся дыхание.

— Скажи-ка мне, Майари Вольфрам, кого ты так испугалась в том зале? И почему?

Ледяной вопрос остудил весь пыл. Проветрил мозги — как будто форточку открыли. Я отпрыгнула резво в сторону, едва не упала с кровати и поспешно поднялась, искоса глядя на поднос с едой, поставленный на тумбу.

— И учти, я говорю пока с тобой по-хорошему, но могу ведь заговорить и иначе, — в ленивом голосе не было угрозы — только спокойное предупреждение.

Мне показалось, что рабский знак на теле резко нагрелся и зачесался. Нестерпимо захотелось ответить правду. Губы сами произнесли:

— Да, я испугалась. Любой бы испугался. Это был Лайхар Дарецкий, известный вирусолог, один из сильнейших магов Круга с даром к неживой материи. Когда-то он приглашал меня на стажировку в их центр. Но я пришла не вовремя, свернула не туда — и увидела то, что было не предназначено для моих глаз. Он сумасшедший! — весь ужас прорвался наружу, как будто вскрылась старая рана, нарыв.

— Он маньяк, понимаете? Он режет живых людей! Эксперименты ставит!

Меня колотило. Конкретно так, как будто я снова в первый день пришла в эту лабораторию, первый раз увидела то, что увидела… Эту безумную улыбку, этот смешок, искаженное лицо, сверкающие хирургические инструменты…

Меня трясло. Голову резко заломило, затылок потяжелел, в виски как будто гвозди стали забивать.

Я прикусила губу, дернулась — и со всего маху впечаталась в крепкую грудь.

Меня привлекли близко-близко. В ноздри заполз запах мороза, хвои и почему-то нагретой на солнце стали. Стало спокойно. Защищенно.

На голову легли чужие ладони.

Показалось, или от них шло тепло? Равномерное, приятное.

Это длилось несколько секунд, сменившись покалыванием, а потом раздался спокойный голос:

— Вот и все. Сильное ментальное воздействие. Странно, что ты не сошла с ума и не прибежала к нему сама, как на поводке. Теперь все в порядке. У тебя очень крепкая психика, Майари, — голос жреца проник до самого сердца, которое протяжно заныло.

Поной мне тут! Права тебе не давали канючить! Мохнатый — мужчина шикарный в высшей степени, но нам бы на свободу вырваться. Стоп. Что вот он только что сказал?

— Его возможно привлечь? Доказать его преступления? Я готова предоставить свои воспоминания менталисту, — стараюсь говорить уверенно, но мне страшно и противно.

— Нет, — неожиданное, жесткое. Взгляд серебристых глаз чуть смягчается, — я сам в этом разберусь. Не дело женщины в такое лезть. Я никогда не подвергну тебя опасности, Майари…

— Конечно, ведь я пока неопробованная покупка, — усмехнулась горько.

Меня резко отстранили от горячего тела. Обиделся, похоже. Доверительная атмосфера была нарушена.

— Идем в мой кабинет. Похоже, нам придется серьезно поговорить раньше, чем я рассчитывал, — оборотень подхватил мой поднос и пошел впереди.

Весь путь до кабинета, неожиданно выполненного в более темных тонах, чем спальня, прошел в молчании. Я пришла в себя только тогда, когда меня усадили на стул и уселись за столом напротив.

Оборотень поставил подбородок на согнутые руки и сверлил меня нечитаемым взглядом.

Мы с моей неудачливостью влипли по самую пятую точку! Она-то уже навострилась ловить на себя приключения. И проклятый оборотень вполне по вкусу пришелся! Вот если бы не властность его эта противная, завернули бы его в ковер и утащили в свое логово. А там бы радостно надругались. Тьфу ты! Что за мысли, Вольфран! А ну брысь из головы, пошлячка! Что ж я рядом с ним такая озабоченная, а?

— Нравлюсь? — хриплый шепот огладил обнаженную шею, скользнул по ключицам.

Хорошо хоть краснеть давно разучилась.

— Вы красивый мужчина, милорд. Возможно, мне действительно повезло… с хозяином, — бросила горько. Если он на меня влияет магией — пусть подавится.

— Колючка, а не конфетка. Что ж, так даже интереснее, — тонкие губы ухмыльнулись, — сейчас ты принесешь мне клятву, Майари. Если ты нарушишь её — умрешь. В ту же секунду. Меня не просто так называют Белым Жнецом, самочка.

Пфф. СамЭц выискался. Нет, я знаю, что оборотень не оскорблял. Для них это вполне привычно, все равно что для нас отношения мужчина-женщина. Но где-то изнутри коробит.

— Я не знаю о вас ничего, лорд Вайре, — опустила глаза в пол. Достаточно уже навыступалась.

— Так слушай, — спокойное в ответ, — Жнец — это воин Четырех изначальных богов. Он получает свой дар от Уводящей Души. Вы, люди, называете это некромантией. Но для нас это понятие куда шире. Я вижу нити. Вижу судьбы, что оборвутся. Вижу полотно. Я могу удержать смерть, а могу приблизить её, — спокойно и сухо говорил он довольно страшные вещи.