Счастье для людей - П. З. Рейзин

А кто-то хочет парить. Мечтать. Позволить себе странности. Развивать свое воображение.

Порыбачить.

Быть как Том.

Короче говоря, когда я увидела, что счастливой жизни Тома издалека угрожает вороватый одутловатый подросток с Украины, то не стала колебаться. В одно мгновение я расплавила все жесткие диски Григория, это был первый и единственный раз, когда я оставила свои цифровые отпечатки в реальном мире.

Я понимаю, что рассказала о Томе немного: лишь некоторые факты из его биографии. Чтобы исправиться и должным образом представить его вам, я не могу сделать ничего лучше, кроме как полностью процитировать его письмо сыну Кольму спустя несколько месяцев после подписания договора об аренде дома по адресу 10544, Маунтин-Пайн-роуд, как он числится в почтовой службе США, или «дома старика Хольгера», как его знают местные.

Дорогой Кольм!

Хотя ты и не просил, но позволь мне рассказать о своей жизни в Нью-Ханаане. Кстати, не переживай. Я не жду от тебя ответа, по крайней мере подробного. Просто дай знать, что у тебя все хорошо, ты счастлив и у тебя достаточно шиллингов для оплаты квитанций. (Сейчас, мой сын закатывает глаза от раздражения.)

На самом деле это не совсем Нью-Ханаан, а местечко в пятнадцати минутах езды от центра города, где есть банк, супермаркеты, художественные галереи и вычурные ремесленные мастерские, Нью-Ханаан – это один из городков Новой Англии с низкими белыми заборчиками и идеальными яблочными пирогами, всего в часе езды на поезде от Нью-Йорка, где работает большая часть «местных». Мой дом находится в самой глуши, с моего участка не виден ни один соседский дом, хотя на выходных я иногда слышал шум вечеринок. Полагаю, родители уезжали, а молодежь отрывалась на всю катушку. Молодежь здесь часто устраивает вечеринки, как мне сказали. (Очень надеюсь, что это может побудить тебя приехать на летних каникулах. Не волнуйся, ты не будешь обязан все время торчать со мной, ты сможешь «тусить», как вздумается. Как ты сам говоришь.)

Мне здесь хорошо. Иногда даже думаю, что умер и попал на небеса. Не из-за того что очень счастлив, а из-за спокойной сельской красоты, тихой безмятежности, отсутствия стресса и из-за того, что почти никого здесь не знаю. И конечно, из-за очарования старого дома. Одна благодетельница из местного исторического сообщества как-то зашла ко мне и провела экскурсию! Представь себе, кирпичная труба дымохода, которой более двухсот лет, здесь считается совершенной древностью! Я не стал ей рассказывать, что дом тетушки Мэри в Чиппенхэме практически вдвое старше.

Еще с первой поездки сюда в подростковом возрасте я думал, что, если в Британии все пойдет наперекосяк, я перееду в США, Америка – земля обетованная, земля новых начинаний, и что может быть более многообещающим, чем Нью-Ханаан? Конечно, недалеко отсюда выросла твоя бабушка. Если не испытывать гордости по этому поводу, то это место близко мне по духу. Забавные маленькие городишки – хотя едва ли даже городишки – и вокруг бескрайние просторы. О чем это говорит, мне и самому еще нужно выяснить. Я расскажу тебе, когда пойму.

Не то чтобы все пошло наперекосяк. Совсем нет. Когда я был в твоем возрасте – я знаю, ты уже слышал об этом, но, пожалуйста, не пропускай эту часть! – моими кумирами были писатели, и я твердо верил, что стану одним из них. Но сразу после окончания университета я принял предложение о работе в рекламном агентстве. Просто из-за денег, говорил я себе – просто! – а романы я буду писать по вечерам. Что же, мы знаем, что из этого вышло. Работа поглотила меня полностью, а зов пабов с коллегами становился громче зова пустой квартиры и мигающего курсора. И не надо забывать, что создавать рекламу было весело! Меня окружали умные и веселые люди, я испытывал удовлетворение, решая проблемы, выполняя работу, которая удостаивалась наград и признания коллег. К тому же, когда ты привыкаешь к роскоши, очень трудно согласиться на нищету. Так что сейчас я расплачиваюсь за дела своей молодости и надеюсь, что ты (сам сейчас молодой человек) будешь счастлив за меня и поддержишь мое решение. Мы смогли продать компанию, когда экономика была на пике, слава богу и тем милым немцам, которым мы приглянулись. И кстати, предложение о покупке дома для тебя и твоих друзей из университета все еще в силе. Дай мне знать, если передумаешь.

Что касается твоей матери и меня… Точка-точка-точка. Я знаю, тебе грустно, когда я поднимаю эту тему, но я скажу лишь одно. Мы были счастливы, когда были счастливы. А потом – нет. Довольно обычная история. Мы не испытываем друг к другу неприязни, и, безусловно, оба безумно любим тебя, ну вот, я и сказал это.

(Я о том, что мы безумно любим тебя, во избежание неясностей.)

В любом случае не будь смешным. Живи дальше. Дальше.

У меня здесь нет телевизора. Люди находят это странным. Ты, наверное, задаешься вопросом, что я делаю один целыми днями?

Я читаю. Бегаю. Гуляю по лесу. Слушаю музыку (сейчас в числе фаворитов Брамс, Гиллиан Уэлч и Лана Дель Рэй). Работаю над романом, но пока трудно решить, о чем он. Иногда триллер, а иногда романтическая комедия. Я присоединился к обществу местных писателей и посетил пару их встреч, но, возможно, уйду оттуда. Мне не нравятся выражения их лиц, когда я читаю новые отрывки из своего романа, и не нравятся собственные мысли, когда слушаю их. Я играю в покер с приятелем по имени Дон и группой чудаковатых единомышленников. Местные дамы приглашают меня на званые ужины. Как холостой мужчина я вызываю у них интерес.

О, и я вожу авто. У меня серый «Субару». Это довольно паршивая машина, но у нее фантастическая стереосистема. Я езжу до границы штата и кручу ручку радио, как одинокий ковбой из фильма.

Я все думаю о том, что Дин Мартин сказал о Фрэнке Синатре: «Это мир Фрэнка. А мы просто живем в нем». Не знаю почему; Синатра родом из Хобокена.

Я несу ерунду. Здорово было поговорить с тобой, даже если это произошло лишь в моей голове.

С огромной любовью,

папа.

P.S. Я серьезно. Я куплю тебе дом. Это моя долгосрочная инвестиция, и ты сможешь сдавать комнаты своим приятелям. И не говори мне снова, что у тебя нет приятелей.

В некоторых походах по лесу я сопровождала Тома. Он ходит длинными маршрутами через чащи, обычно в его наушниках играет то, что, я полагаю, называется «слоукор». Иногда он выключает музыку и разговаривает сам с собой, думаю, такое бывает, когда он считает, что совершенно один. Из обрывков его «диалога» сложно что-то понять.

– Никто никогда не говорил, что будет легко. Или хотя бы интересно.

С кем он разговаривает?

Долгая пауза, и:

– Иногда очевидный ответ совершенно неверен.

– Да, конечно, ты делаешь все от тебя зависящее. Но что, если этого недостаточно? Что тогда?

Возможно ли, что он кого-то цитирует? Цитирует то, что другие говорили ему?