Мужчина, которому захотелось согреться - Вячеслав Прах

Ветхий Завет я открыл лишь тогда, когда вспомнил, что в трудную минуту своей жизни, переживая горе, обрушившееся внезапно на плечи, некоторые люди идут в церковь и знакомятся с Богом, не находя опоры в самих себе. Я предпочел познакомиться с Богом дома.

На поверхности я нашел только жажду, стремление обладать женщиной. На поверхности я нашел желание удовлетворить свои сексуальные потребности, реализовать свою нежность, грубость, свои тайные фантазии, овладеть ее красотой и познать, кем она была до меня и кем она станет со мной. И мне было достаточно этого, пока я не стал задаваться вопросом, почему я начинаю избегать секса с женщиной. Почему в последнее время я это делаю чаще потому, что так надо, а не потому, что искренне этого хочу?

Порой мне удавалось владеть женщиной даже без сексуального акта, это было что-то вроде духовного соития. Соития через прикосновения, долгие поцелуи, которые были так сладострастны, так вкусны, что останавливалось время, когда желал напиться, но не напивался; проникновения через взгляд, через объятия и поглаживания. Однажды даже через обыкновенное присутствие рядом. Помню как вчера – был теплый летний вечер, она, белокурая, сидела рядом на стуле и смеялась, а я в это время смотрел на нее. Внутри разгорался пожар, и каждым языком невидимого бушующего пламени я как будто бы прикасался к ней, даря свою энергию ей. Это состояние очень трудно передать, но оно было естественно, я не пытался его пробудить в себе намеренно или прогнать вон из себя, остановить грозу из-за страха перед ее силой. Я просто это пережил и прочувствовал, оставив внутри себя воспоминание.

* * *

Учитель (подошел к окну, сел на подоконник, на то место, где сидела Аида, и посмотрел в глаза призрака. У него был пустой и отсутствующий взгляд).

Ты – самое безобидное и самое жестокое существо. К тому же еще миловидное и очаровательное. Смотрю на тебя и задаюсь вопросом: в чем большее наказанье – видеть или не видеть тебя?

Ученик.

Ты теперь будешь моими делами, когда я буду приезжать в этот город. До тех пор, пока не выйдешь замуж.

Любовница.

И тогда буду.

Ученик.

Тогда я тебя отпущу.

Любовница.

В моем возрасте не выходят замуж.

Ученик.

Так говорят женщины, которые не встретили того, с кем хотелось бы им посмеяться над этой глупостью.

Аида.

Он не создан для семейной жизни. При первой же возможности он сбежит от тебя, и останешься ты одна с детьми. Худшего мужа и отца для своих детей тебе не найти на всем свете.

Не слушай его. Закрой уши и беги без оглядки. Беги прямо сейчас!

Учитель (перевел свой задумчивый взгляд на Аиду, лежащую за спиной ученика).

Вам не дает покоя то, как он поступил с вами. Вы озвучили, что впредь он будет только так поступать с женщинами. Вы так сказали, но я не услышал в вашем голосе, что вы так думаете.

Вы бы убежали, скажи вам эти слова женщина, лежавшая за спиной у него тогда, когда ваши глаза смотрели в его глаза, а ваши губы пили вино его поцелуя?

Любовница.

На одной из балок чердака висела «Джоконда». Экскурсовод рассказал многое, чего я не знала, хотя и живу в этом городе с самого рождения.

Ученик.

Было страшно подниматься на башню. Я смотрел только на лестницу и свои руки. Какой красивый вид открылся на вечерний город.

Любовница.

Сбылась моя маленькая мечта. Интересная история про Петра Телушкина и его подъем в одиночку до креста на шпиле Петропавловского собора.

Ученик.

Теперь буду рассказывать эту легенду своим знакомым.

Экскурсовод, организовавший прогулку на крыше одного из домов на улице Восстания, рассказал легенду про Петра Телушкина, который в одиночку залез на самый верх шпиля Петропавловского собора, поправил ангела, закрепил оторванные листы и укрепил крест. Петр I хотел наградить смельчака-альпиниста, и тот попросил грамоту, увидев которую, ему обязаны были наливать бесплатно в любом кабаке. Но Телушкин ее потерял, и когда пришел просить грамоту вновь, ему поставили на шее клеймо. Смельчак приходил в кабак, щелкал пальцами по шее, и ему наливали бесплатно.

Любовница (улыбнулась).

Рассказав эту историю, экскурсовод спросил нас: «От чего чаще всего страдали жители Петербурга?» Я ответила – от наводнения. А ты ответил – от алкоголизма.

Ученик (улыбнулся).

Он засмеялся и сказал, что мы оба правы.

Нема, как человек, которому подарили одно любое желание, даже самое смелое, подарил тот, от желания которого хотелось бы в тот же час отказаться. Но, чтобы не оскорбить дарителя, желание либо откладывали на потом, когда о нем забывал тот, кому это желание было не нужно, но вряд ли тот, кто его дарил. Либо в конце концов загадывался какой-нибудь сущий пустяк.

«Проглотил язык от неловкости перед чужим признанием» – это выражение лучше всего описало бы состояние того, кому подарили желание.

Учитель.

Отпустите его, он не должен нести ответственность за вашу боль.

Ученик.

Отпусти меня, Аида. В глубине души я желаю тебе смерти!

* * *

«В глубине души я желаю тебе смерти». Жуткие слова! Страшно слышать эти слова, но еще страшнее их говорить. Когда я перестал скрывать от себя буквы, связанные между собой в это ужасное предложение, от которого веет леденящим душу холодом, я почувствовал себя на месте тетрарха, когда сняли с его пальца перстень смерти и отнесли палачу. Тогда он произнес: «Кто взял мое кольцо? У меня было кольцо на правой руке. Кто выпил мое вино? В моем кубке было вино. Он был полон вина. Кто-нибудь его выпил?»

Мне, как и ему, казалось, что после этих слов случится несчастье, что этими словами я каким-то невиданным и мистическим образом убью ее или же она это сделает с собой сама. Ужаснее моего страха было осознание того, что я не переживал за ее жизнь, я переживал за то, что на моих руках останется ее кровь. Кровь, которую не сможет смыть ни одна вода на свете: ни из пресноводного водоема, ни из соленого; ни одни самые желанные и приятные сердцу слова не смогут звучать громче голоса Аиды.

Я нес ответственность за сказанное, я нес ответственность за невыполненные обещания, я нес ответственность за то, что не могу жить рядом с ней и заставить себя ее полюбить снова, я нес ответственность за ее боль.