Снайпер Шайтан - Любовь Рябикина

На аэродроме она стояла и не отрываясь смотрела в его серые глаза, ничего не видя вокруг. Подполковник Саранцев постоял рядом какое-то время, а потом отошел в сторону и отвернулся, давая им возможность попрощаться. Артем судорожно притиснул к себе Дашу, несколько раз торопливо поцеловал холодные дрожащие губы. Ее руки крепко обвились вокруг его шеи и она никак не могла заставить себя разжать эти жесткие объятия. Прижалась головой к его плечу и затихла. Военно-транспортный самолет должен был доставить капитана в Моздок. А дальше, предупредили, его встретят.

Выглянувший из кабины пилот крикнул:

— Пора!

Артем крепко поцеловал ее и легко вбежал в самолет. Руки Даши бессильно упали вниз. Лестницу втащили внутрь и дверь захлопнулась, окончательно разделив ее с Новиковым. Надрывно загудели турбины. Волынцева через силу улыбнулась и помахала рукой глядевшему на нее из иллюминатора Артему. Когда самолет взмыл вверх и начал удаляться, она упала на землю, как труп. Саранцев удивленно посмотрел на нее, а затем подхватил на руки и быстро понес к диспетчерской.

В крошечной каморке медпункта при аэродроме перепуганная молоденькая медсестра сделала ей укол и привела в чувство. Всю дорогу до расположения подразделения Даша проплакала на заднем сиденье машины, уткнувшись лицом в спинку и не обращая внимания на подполковника и водителя. Саранцев молчал, зная, что слова сейчас бесполезны.

Для Даши начались тяжелые дни ожидания. Только во время занятий с личным составом она немного оживлялась. Но входя в комнату утыкалась лицом в подушку и плакала. Никто больше не видел улыбки на ее лице. Она попросила Саранцева убрать из ее графика выходные и он легко согласился. Офицеры сочувствовали сержанту и частенько поминали не добрым словом подлого майора. Даже бывшие друзья готовы были набить ему морду. Втайне все удивлялись, что он так долго не появляется на службе. Саранцев и генерал Башаев сошлись во мнении, что дядя все же помог племяннику.

Письмо от Артема пришло через три недели. Оно было спокойным. О войне Новиков почти ничего не написал, только попросил Дашу забрать рапорт и не приезжать в Чечню. О том, что вокруг стреляют, тоже написал как-то вскользь — «Выстрелы слышал, но вдалеке. Ты за меня не беспокойся». Сквозь строчки Даша видела его лицо, слышала его голос. Она много раз перечитала письмо, но забирать рапорт не стала. Волынцева чувствовала, что без Новикова целый год ей не выдержать. Она съездила к генералу Башаеву и напомнила о себе.

Генерал-полковник слово сдержал. В самом конце апреля на Волынцеву Дарью Алексеевну пришло назначение о направлении ее на должность снайпера в Чечню и прикомандировании к ГРУ. А уж о том, что она там добьется назначения именно к Артему, Даша нисколько не сомневалась. Башаев не стал говорить, что ее уже прикомандировали к подразделению, где находится Новиков. Он решил устроить влюбленным сюрприз.

Подполковник вызвал ее к себе и зачитал приказ. На последнем слове Дарья бросилась в пляс. Она смеялась и плакала одновременно. Это было первое проявление чувств за два месяца. Саранцев перепугался — не сошла ли Волынцева с ума. Но Даша вдруг резко остановилась и четко спросила:

— Когда улетать?

Командир вздохнул:

— Через два дня вылетает транспортный самолет на Моздок, а через пять дней будет еще один.

Она попросила:

— Отпустите меня через два дня.

Павел Викторович вздохнул:

— Даша, а ты родителям сообщила, куда собираешься?

Девушка села на диван и посмотрела на него:

— Нет. У мамы сердце больное, да и отец не в лучшей форме. Я ведь у них поздний ребенок. Я на ваше имя письма для них буду отправлять, а вы, уж будьте так добры, пересылайте. Если они вдруг ко мне надумают приехать, дайте телеграмму, что я нахожусь в командировке. Когда вернусь, я им все сама расскажу. Договорились?

— А ты представляешь себе работу снайпера на войне? Тебе придется убивать людей по-настоящему. Там или ты или тебя, третьего не дано.

Волынцева посерьезнела:

— Представляю, Павел Викторович. И не раз думала в последнее время над этим. Смогу ли? Думаю, что смогу. В Артема тоже стреляют. Значит, стреляя в ответ, я буду спасать его.

Саранцев медленно вышел из-за стола. Сел рядом и крепко прижал девушку к себе:

— Что ж, Дашенька, раз ты решила, я тебя отпускаю. Только дай слово, что вернешься? Вместе с Артемом вернетесь в вашу комнату? Я ее опечатаю своей печатью и оставлю все, как есть, до вашего приезда. Ты как дочь мне стала за эти годы. Пришла совсем ребенком, а сейчас взрослая женщина. Майора Савина мы за этот год постараемся выжить из подразделения. Ты слышала, что офицеры подали на него в суд за клевету и оскорбление достоинства сержанта Волынцевой?

Он отпустил ее и уронил сильные руки на колени. Она усмехнулась:

— Впервые слышу! Желаю им удачи. Только подлецы живучи…

Оба долго молчали. Даша спросила:

— У нас найдется снайперская винтовка или все списали за ненадобностью? Хотелось бы вспомнить, давно в руки не брала.

Подполковник встал:

— Пошли вместе в тир и устроим соревнование, кто больше выбьет. Согласна? Если победишь ты — дашь мне слово вернуться сюда через год. Я буду держать место. А если победа будет моя — ты хотя бы иногда будешь писать лично мне.

Волынцева махнула рукой:

— Идет! Хотя и не совсем честно. Все условия выполняю только я…

Саранцев грустно усмехнулся и пожал мощными плечами, ничего не сказав в ответ.

Выиграла Дарья. Все десять пуль она послала в «яблочко», как по движущимся мишеням, так и по неподвижным. Саранцев покачал головой:

— Рука у тебя еще тверже стала. В прошлом году все же была одна девятка. Я помню, так как наблюдал за тобой.

Даша разглядывала СВД, как в первый раз. Вздохнула, заметив, что линза у оптического прицела поцарапана. Про себя пробормотала:

— Руки бы оторвать тому, кто так с оружием обращается…

Смотрела на мишень, стараясь представить реальную человеческую фигуру, но вместо человека возникали размытые контуры.

Подполковник в это время подошел к оружейнику и о чем-то вполголоса заговорил с ним. Тот внимательно слушал, мрачно кивнул и ушел вглубь склада. Долго что-то перекладывал на полках, громыхая и постукивая. Вернулся с длинной картонной коробочкой в руке. Положил на стойку. До Даши донеслись его слова:

— Ох, Павел Викторович, узнает начальство и попадет нам за такие дела!

Подполковник хмыкнул:

— Ничего, Сидорыч, придумаем что-нибудь! А Дарье этот подарок пригодится. На любую винтовку сгодится…

Волынцева подошла и встала рядом с Саранцевым. Он подвинул к ней коробку:

— Держи подарок! На войне пригодятся. Прицел это. Новый. Можно даже на автомат поставить.