Кто я? Хороший вопрос - Ардиз

— Это наша маленькая слабость, которую мы иногда себе позволяем — признался «третий», подавая ему все его булочки и сразу деревянную кружку с чаем, ощущая, как от злости, не осталось и следа.

Мужик с подозрением посмотрел на «третьего».

— То есть, вы мне о них до этого не говорили, чтобы не делиться ими с нуждающимся? — спросил мужик, с начинающим возвращаться недовольством.

— Неееет — ответил «третий» виновато отрицательно качая головой.

— Кто ещё участвовал в этом подлом акте? — спросил мужик остальных с лицом, как будто его предали.

Все троя тут же подняли свои маленькие мешки со сладостями, которые очень удачно оказались рядом с ними. «Третий», с большим удивлением посмотрела на уже второе предательство бр… остальных, а после увидел, как недовольный взгляд дорогого гостя, оказался на нём.

— Похоже сладенькое, спрятал только ты — сказал с призрением мужик.

— Брат мне так за тебя стыдно — тут же добавил «первый».

— И где ты только этого набрался? — удивился «второй».

— Я думал мы идём один путём — вставил свои «высокое» замечание «четвёртый».

«Третий», пока удивлённо смотрел на остальных, не успел заметить, как его булочки уже оказались у «дорогого гостя», который сразу стал их уминать. И что почти сразу стали делать остальные, со своим «сладеньким». «Третий» отрицательно качал головой, удивляясь как же резко изменилось отношения друг к другу внутри их общины.

— Дорогой гость, я думаю тебе нужно попробовать помолиться, о возвращении твое памяти — сказал «первый», попивая чай с булочками.

— Ты глухой или тупой? — спросил недовольно «дорогой гость» — Я же сказал, что ничего не помню, или ты думаешь потеря памяти каким-то образом обошла ваши молитвы? А даже если бы и помнил, то не стал бы молиться, потому что не верю я во всю вашу халтуру «сонного сидения», оправдывая этим ваше безделье — заявил мужик, под глубокий и недовольный вздох и взгляд «первого», и под улыбку «третьего».

— Может тогда тебе с нами пойти? — предложил «второй» с улыбкой.

— А вы куда идёте? — спросил дорогой гость.

— Мы идём попытаться счастье стать частью ордена «всезнающих монахов» — гордо сказал «второй».

— Ты совсем дурак? — спросил недовольно мужик — Как можно всё знать, с учётом того, какая маленькая у людей голова? А у тебя так вообще, меньше нормы, раз несёшь такой бред — продолжал возмущаться мужик, допив чай и доев булки довольного «третьего» — Человек может уместить только определённый объём знаний, а после, для того чтобы вложить в него что-то новое, что-то старое, должно забыться, потому что объём ограниченный. Да, мы можем запомнить очень многое, но далеко не всё. Только наивные люди будут считать, что смогут всё знать. И если ты из них, то с тобой бессмысленно говорить.

Вдалеке, за мужиком, только для четырёх монахов было видно, с их места сидения, что резко образовались тучи, от которых с краёв мгновенно пошли молнии к центру и раздался раскатистый гром.

— Великая вера — сказа «четвёртый».

— Ты что, грома никогда не слышал? — ворчливо спросил мужик.

— Дело не в этом, мне кажется он был призывным — признался «четвёртый».

— Призывным? У тебя с мозгами совсем туго? — удивлённо и презренно спросил «четвёртого» «дорогой гость» — Кто меня окружает? — отрицательно качая головой, удивлённо спросил себя мужик смотря на монахов — Наивные! — указало он пальцем на «второго» — Тупые! — указал на «первого» — Безмозглые! — указал на «четвёртого» — Жлобы! — указал на «третьего».

Встав, «дорогой гость» недовольно подошёл и взял у каждого оставшиеся булки, под удивлённые глаза их владельцев, и начал уходить. А отойдя повернулся.

— Я с такими как вы даже срать на одном поле не сяду! — заявил мужик и ушёл в лес, оставив после себя лишь свою старю одежду, с запахами его «будущих богатств», и четырёх монахов, настроения которых, по отношению к «дорогому гостью» и друг к другу, говорили о том, что тест посланный великой верой, они с треском провалили.

Глава 2

Глава 2

Тайвин и Винарин, уже подходили к довольно крупному поселению, за которым начинался Даравин, сердце великой веры, где правил бессмертный император рода людского, в окружении своих приближённых рыцарей. Поселение, в которое они вошли, было самым обычным, но красивым. Максимум трёх этажные дома, из камня и дерева, торговые палатки почти рядом с каждым домом, где торгуют разного рода жирностью, продуктами и предметами быта. Кузни, из которых издавалось шкворчание воды от погружённого в неё раскалённого метала, звуки работы наковальни и запахи пота, со звуками раздувания жара в печах. Пекарни, из которых доносились приятнейшие запахи свежей выпечки. Конюшни, из которых доносился запах навоза, звуки ударов копыт и ржания лошадей. Некоторые люди были в красивых нарядах, некоторые в рабочих и частично грязных одеждах, а некоторые в доспехах. Шум несмолкающих разговоров многолюдных мест был частично приятен, словно доказывая собою что здесь царит и процветает людская жизнь. И очень многие обсуждали, где-то не громко, а где-то с жаркими дебатами, те события, о которых уже знал даже простой люд. А именно, что многие поселения на дальних окраинах, вымирают. Пропадают всем поселением, за одну ночь, а после, даже тел не остаётся. Кого в этом подозревают, Тайвин так и не услышал, из-за Винарина, который очень любил поговорить.

— Так вот — продолжал Винарин — великий император объединял людей которых находил в разных местах, а самых преданных и искренних в своих мотивах, он обучал отдельно, которые в последствии становились его приближёнными войнами. Получая высшие посвящения, они становились бессмертны как и он, а сила их, возрастала на столько, что любые стаи чудищ и нечисти очень долго совещались, прежде чем бросить любому из приближённых вызов. Понимая, что очень большое количество людей сложно прокормить, если они все в одной точке, то он стал создавать колонии, в каждой из которых, оставлял вместо себя своего приближённого рыцаря. В последствии эти колонии стали городами, и его империя стала такой большой, что в неё входит больше восьмидесяти городов как этот и десятки поселений вокруг каждого, одно из которых является моим домом — рассказывал Винарин, активно жестикулируя руками.

— Хорошо он придумал — признал Тайвин.

— Согласен — поддержал его мнение Винарин.

— А о каких чудищах и нечистях ты …? — начал вопрос Тайвин.

— О, мы пришли — перебивая, с улыбкой сказал Винарин, указывая рукой в сторону.

Они подходили к довольно большой арене, с трибунами по бокам и зрителей уже на них