Великий Новгород в иностранных сочинениях. XV - начало - XX века - Геннадий Коваленко

Смута начала XVII века вызвала пристальный интерес в Европе и породила обширную литературу о России. Ее создателями были профессиональные военные, дипломаты, священнослужители, ученые и купцы из Германии (К. Буссов, М. Шаум), Франции (Ж. Маржере, П. Делавиль), Англии (Г. Бреретон), Польши (С. Жолкевский, Н. Мархоцкий, С. Маскевич, С. Кобержицкий), Голландии (И. Масса, Э. Геркман), Швеции (П. Петрей, М. Ашаней, Ю. Видекинд). Иностранные сочинения фиксировали и описывали прежде всего ключевые события новгородской истории. В XV веке таким событием было его покорение Москвой, в XVI веке — опричный разгром. В XVII веке воображение иностранцев поразил единственный в многовековой истории Новгорода его успешный штурм, предпринятый шведскими войсками в июле 1611 года.

Его довольно подробно описал очевидец событий немец Матвей Шаум — полевой священник в войске Я. Делагарди. Он писал, что неожиданное и быстрое «новгородское взятие» может показаться «странным и невероятным» не только потому, что «Москва и Новгород были сильны перед целым светом, но и потому еще, что Его Величество, король шведский, долго был в согласии с русскими и несколько лет помогал им противу общего врага, поляков… Новгородцы почитали себя довольно сильными и умными для защищения самих себя и не помышляли, как трудно удержать старый полуразвалившийся дом».

Таким же «странным и невероятным», идущим вразрез с известной поговоркой казалось это событие другим иностранцам. П. Петрей объяснял быструю победу шведского оружия личными качествами шведского полководца: «отважной храбростью и неустрашимым сердцем». Олеарий писал о том, что «в 1611 году шведский полководец Яков де ла Гарди… доказал ему (Новгороду. — Г. К.) ничтожество его поговорки о великом могуществе». А. Мейерберг заметил, что «1611 год показал, что великие громады, один раз обрушившись, уже никогда потом не в состоянии подняться, как бы придавленные собственной тяжестью». Г. Шлейссингер сообщил о том, что «в 1611 году граф де ла Гарди счастливо Новгородом овладел, и город полных семь лет состоял под королевским шведским управлением, пока, наконец, в соответствии с заключенными трактатами господа шведы не отступились от него добровольно».

В поэтической форме взятие Новгорода шведами и сопутствующие ему обстоятельства описал Ю. Видекинд в латиноязычном стихотворении, в котором он сравнил подчинение Новгорода власти Делагарди с его покорением Иваном III.

Одно из наиболее интересных сочинений о Смутном времени в России — «История о Великом княжестве Московском» было написано шведским дипломатом Петром Петре ем. В начале XVII века он несколько раз приезжал в Россию, где в общей сложности прожил около четырех лет. За это время он установил тесные контакты с представителями разных слоев русского общества и, по всей вероятности, в какой-то степени овладел русским языком. Петрей стал очевидцем и «репортером» русской Смуты, которую описал в своих сочинениях «Реляция о России начала XVII в.» (1608) и «История о Великом княжестве Московском» (1615). Написанные на основе личных наблюдений с привлечением русских и иностранных источников, они положили начало шведской «Россике», а самого Петрея в Швеции считают «первым шведским кремлелогом», успешно совмещавшим роль дипломата и историографа. Его книги стали первыми историко-политическими сочинениями о Московии на шведском языке и способствовали распространению в Швеции знаний о восточном соседе.

Важное место в его «Истории» занимает Новгород, к которому шведы традиционно проявляли особый интерес. Петрей описал его былое величие и современное состояние:

Петрей подробно освещает действия шведских войск под командованием Якоба Делагарди в Новгородской земле, переговоры шведов с новгородскими властями о приглашении на русский престол шведского принца Карла Филиппа. Стремясь обосновать его права на московский престол, Петрей сообщил о варяжском происхождении Рюрика. Одновременно он подверг критике легенду о родстве Ивана IV с Августом через Рюрика: «Свирепый Иван Васильевич говорил, что ведет свой род от брата славного римского императора Августа, по имени Пруса, жившего в Придцене, но это отвергают все историки, и Иван ничем не мог доказать того».