Динара - Улугбек Садыбакасов
Шрифт:
Интервал:
– У него села батарейка. У Нургазы в телефоне села батарейка. Мы возвращались обратно в ложман, он шёл очень быстро. Он очень много выпил и не слушал меня. Было очень темно. Мы шли вслепую. Потом Нургазы наступил на камень и сорвался вниз. Я только слышала, как его тело билось о камни, пока он катился, – плела бы Динара наглую ложь со слезами на глазах.
– МИД КР вместе с турецкой стороной уже договорились о доставке тела погибшего на родину. В Бишкеке у Нургазы остались родители-пенсионеры, – вздохнув, сказал бы диктор.
Всё это пронеслось в моей голове, я смекнул и, пропуская всех четверых вперёд, я лишь сказал гнилому накаченному супермену: go, go, go5!
1 – (кирг. – Ты киргиз?)
2 – (кирг. – Да
– Я тоже киргиз)
3 – (англ. – Откуда ты?)
4 – (англ. – Я тоже из Кыргызстана)
5 – (англ. – Проходи, проходи, проходи)
***
Мы нашли тропинку, по которой пришли. Она нас выведет к дороге. Динара плавно освободила свою ладонь от моей. Я почувствовал, что стал ей противен.
– Мы завтра увидимся?
– Нет, – с раздражением ответила она.
– А послезавтра?
– Я очень сильно устаю на работе, – уничтожающе улыбнулась Динара.
Ей хотелось как можно скорее уйти прочь.
– Пока! Спокойной ночи!
Она ничего не ответила. Даже не обернулась. Это было наше последнее свидание.
***
С того вечера моё пребывание в Турции разделилось на до и после. Жизнь с Динарой. Жизнь без неё. Первая часть была намного счастливее и содержательнее.
Более того, простатит добивал меня. То, что весь июль я делал с лёгкостью, в течение августа мне давалось мучительно. Я разгружал тачки медленнее. Боль от паха отдавалась в бока, копчик, низ живота. Мне казалось, что моча пробивает какую-то пробку, прежде чем вырваться наружу. Я мочился каждые минут сорок. Малыми порциями. Когда я доставал большие стопки тарелок с нижнего яруса тачки, в глазах темнело.
Так прошёл август. Я кряхтел и пыхтел на работе. Но всё ещё стоял на ногах. Я был уверен, точно такое же творится со многими нашими ребятами, они не ныли и не жаловались, а значит и я не имел права.
Жизнь стремительно ухудшалась. Всё негативное, что происходило со мной – всплывало наружу.
***
Я был потрясён расставанием с Динарой. Встречаясь с ней, я даже не догадывался о том, насколько я был влюблён. Потеряв её, она всё ещё казалось мне идеальной. Смуглая кожа, взрывной детский смех, полная фигура, очаровательный голос, неуклюжие телодвижения. Ей было всего девятнадцать!
Она совсем не грустила. Я для неё не существовал. При виде меня, она воротила нос, как от чего-то неприятного и нежелательного. Динара начала встречаться с красавцем-Ынтымаком, моим соседом по комнате, который невинно сопел и зевал в трёх метрах от меня.
Часто по ночам меня мучала бессонница. Когда Ынтымак отсутствовал в комнате, мне было тошно. В три часа ночи он возвращался, довольно вздыхал и жадно пил мою воду.
– Кайда жүрɵсүң1? – Спрашивал его Азат хриплым шёпотом.
– Пляжда2, – отвечал он, запыхавшись.
– Ким менен?
– Бир кыз менен.
– Кайсы кыз3? – Допрашивал его Азат.
– Кара кыз4.
Ынтымак приносил с собою запах её духов. Когда-то они казались мне дешёвыми, но после расставания мне очень не хватало этого запаха.
1 – (кирг. – Где ходишь?)
2 – (кирг. – На пляже)
3 – (кирг. – С кем?
– С одной девушкой.
– Что за девушка?)
4 – (кирг. – Чёрная (смуглая) девушка)
***
Сентябрь 2018 года.
Пришла осенняя прохлада. Затих ядовитый звон цикад. Осталось нежное чириканье воробьёв.
Под действием алкоголя многое становится проще, мир – намного лучше и понятнее. Я полюбил выпивку, принимая во внимание то, что её было много, и была она бесплатной. Киргизский персонал сочувственно смотрел на меня, курдский – просто следил. Пили абсолютно все: официанты, kapıcılar1, всё начальство, киргизы, курды, парни, девушки, старики. Все пили только ближе к концу смены или хотя бы к середине. Я был единственным, кто за десять минут до утреннего митинга добывал чистый bardak2 и устремлялся к холодильной камере навстречу красному вину.
Я начал медленнее работать и перестал улыбаться, поток чаевых сократился. Каким-то образом я находил силы работать – потому меня не собирались увольнять.
Условия труда были неплохими, но и не совсем хорошими. Работа была сверхтяжёлой. Платили смешные деньги – руководство отеля это прекрасно понимало. Не напиваться от того, что мы там испытывали шесть раз в неделю – было бы героизмом. По этой причине мелкие начальники и сам Mesut müdür снисходительно относились к выпивающим. Пьяный персонал лучше, чем его отсутствие.
К тому же, они и сами пили как сапожники, по ночам закатывали сцены, устраивали драки между собой.
1 – (тур. – дворники)
2 – (тур. – бокал)
***
После того, как американцы ввели санкции в отношении Турции, наши зар. платы резко уменьшились. Это не коснулось турецкой лиры по отношению к внутреннему товару. Лира была ослаблена относительно доллара. Турецкая экономика проявила стойкость. Но для нас больше не было смысла обменивать свои честно заработанные лиры на доллары и отправлять последние домой. Единственным верным способом сохранить результат своего адского труда – была банальная покупка вещей. Цены на одежду остались прежними. Киргизская молодёжь, работающая в турецких отелях, ринулась в фирменные магазины скорее тратить деньги. И я тоже.
***
– Ortak bir tarihimiz var1, – любил говорить управляющий, Месут.
Он отвечал за все рестораны отеля. Месут был турок. Мы за глаза называли его
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!