Бемби. С вопросами и ответами для почемучек - Феликс Зальтен

с нами, весь лес будет счастлив, и мы помиримся.

Госпожа Неттла расхохоталась: — Еще чего! Пусть Он убирается подобру-поздорову и оставит нас в покое!

Тетя Энна заметила: — Но… так тоже нельзя.

— Почему же нельзя? — запальчиво отвечала госпожа Неттла. — Мириться! С тех пор, как мы себя помним, Он убивает наших сестер, матерей, братьев! С тех пор, как мы живем, Он не дает нам покоя, Он убивает нас из засады, где бы мы ни появились. И после всего, что Он натворил, мириться! Что за глупость!

Марена оглядела всех своими большими спокойными глазами. — Это не глупость, — сказала она, — нужно помириться.

А в наше время помирились животные и человек?

Конечно, нельзя ответить за всех людей, но в наши дни охрана окружающей среды — очень важное и почетное дело. Им заняты и видные ученые, и простые школьники по всему миру. К сожалению, с развитием промышленности природа очень сильно пострадала, многие животные исчезли или их численность заметно сократилась. Для решения таких проблем люди объединяются и помогают животным, тем самым проявляя свое уважение к животным.

Госпожа Неттла отвернулась.

— Пойду поищу хоть какой-нибудь еды, — сказала она и ушла.

Установилась зима. Иногда морозы ослабевали, шел снег и сугробы росли. И разгребать его становилось все трудней. Еще хуже, когда после оттепели талый снег превращался за ночь в тонкий лед, на котором легко поскользнуться. Ледяная корка часто проламывалась, ее осколки до крови ранили нежные оленьи ноги.

Неделю назад грянули морозы. Лес притих, но каждый день происходило ужасное. Однажды вороны напали на щуплого сынишку зайца, который как раз приболел, и заклевали его.

Он долго стонал, прежде чем умереть. В другой раз белка с рваной раной на шее носилась по лесу, не находя себе места. Ее укусила куница. Белка металась, как безумная. Потом она села на сук, подняла передние лапки, и красная кровь хлынула ей на грудку. Белка пискнула и повалилась в снег. Тотчас подлетели сороки и растерзали ее. А потом лисица задрала красивого и сильного фазана. Его смерть вызвала большое сочувствие, и все жалели безутешную вдову. Лисица вытащила фазана из глубокого снега. Никто не чувствовал себя в безопасности. Днем никто не решался высунуться из своего укрытия.

Что за зверь, куница?

Куница — серьезный хищник. Средних размеров — длина тела от 40 до 60 см, длинный хвост до 28 см (большой помощник при прыжках). Тело изящное — куница очень ловкая, прыгучая, может проделывать удивительные трюки во время охоты. Предпочитает питаться мышами, белками, пресмыкающимися, птичьими яйцами. Жилище устраивает на деревьях, использует беличьи дупла или гнезда пернатых.

Автор описывает ужасные звериные дела, но почему же они так поступают?

В мире животных действуют свои законы, и прежде всего — законы выживания. Здесь всем нужно искать себе пищу, но не все могут довольствоваться травой или орешками. Хищному животному не прожить без мяса, ему необходимо охотиться, а значит, убивать зверей меньше себя. Но это происходит не из жестокости, а ради выживания самого хищника или его потомства, ведь и лисятам требуется пища.

— Боюсь, что лучше уже не будет, — вздыхала мать Бемби.

Вздыхала и тетя Энна: — Даже представить себе трудно, что когда-то было лучше.

— О нет, — сказала Марена, — я и сейчас вспоминаю, как чудесно было когда-то!

— Послушайте, — сказала госпожа Неттла тете Энне, — ваш малыш весь дрожит, — она показала на Гобо. — Он всегда так дрожит?

— Я в отчаянии, — ответила тетя Энна, — он дрожит уже несколько дней…

— Мне остается только радоваться, что у меня нет детей, — с присущей ей откровенностью сказала госпожа Неттла.

Гобо занемог всерьез. Он всегда был неженкой, да и ростом он уступал Бемби и Фалине. День ото дня ему становилось хуже. Он уже не мог добывать себе еду из-под снега и совсем обессилел. Он дрожал, и его все жалели.

Госпожа Неттла шутливо толкала его в бок.

— Только не унывай, это не украшает маленького принца. Уныние — это нездоровое явление.

Ронно, который примостился в сторонке, за сугробом, вскочил. — Ничего не понимаю! — сказал он, озираясь.

Все прислушались, а потом загалдели:

— Что? Что случилось?

— Не знаю, — сказал Ронно. — Но я не спокоен. Что-то меня тревожит.

Карус втянул воздух. — Я ничего не чую.

Все встали, прислушались, повели ноздрями.

— Ничего… Наверное, показалось…

Ронно настаивал: — Говорите что хотите… Но все это неспроста.

Марена вспомнила: — Вороны кричали…

— Они опять кричат! — выпалила Фалина, но теперь уже все услышали вороний крик.

— Видите, они летят! — сказал Карус.

Вороны летели стаями — от лесной опушки, откуда всегда приходила опасность.

— Ну, разве я не прав? — спросил Ронно. — Что-то случилось!

— Что же делать? — боязливо прошептала мать Бемби.

— Немедленно уходить! — волнуясь, сказала тетя Энна.

— Ждать! — повелел Ронно.

— А дети? — возразила тетя Энна. — Ждать, когда Гобо… — она заплакала.

— Хорошо, — сказал Ронно, — уходите с детьми. Я считаю, что это неразумно, но не хочу, чтобы меня потом попрекали…

— Пошли, Гобо! Фалина, пошли! Тихо! Без спешки! И все время — за мной! — покрикивала тетя Энна, удаляясь с детьми в глубь леса.

Остальные стояли и прислушивались, втягивая воздух.

И тут прокричали сороки — три-четыре раза: «Спасайтесь!.. Спасайтесь!..» Они совсем приблизились и перелетали с дерева на дерево, суетливые и испуганные.

«Хах! Хах!» — затарахтела сойка. Вдруг олени вздрогнули, замерли и втянули воздух.

Это был Он.

И сомневаться было уже поздно.

Противный запах ударил в нос, сердца похолодели от ужаса.

Заметались на ветках синицы: «Скорей!.. Скорей!..» Они заметили, как по белому снегу разбегались фазаны, а рядом, оглядываясь назад, пробиралась лиса. Но никто ее не боялся.

Тошнотворный, ужасающий запах, казалось, пропитал весь лес. На этот раз Он, по всей видимости, пришел не один, а вместе с сородичами.

Олени не двигались, глядя на улетающих синиц, черных дроздов, скачущих по деревьям белок. Друг заяц нерешительно приблизился, присел, притих — и запрыгал дальше.

— Что там случилось? — нетерпеливо крикнул ему Карус.

— Ты еще спрашиваешь… — мрачно сказал Ронно.

— Мы окружены, —