Изуродованная химера - Ellen Fallen

У Руби все такое цветочное, стены буквально вышиты разными сортами соцветий и бутонов, мне интересно, как относится к такому колориту её Пейтон. Я не очень люблю аляповатость, но это меня не касается. Включаю все функции стирки и иду назад. Руби уже нет, она поставила гладильную доску и теперь собирается заниматься домашними делами. Мне кажется слишком навязчивым сидеть здесь и мешать ей.

– Почему ты уходишь? – Она ловит меня в момент, когда я открываю дверь. – Посиди со мной, пока ты здесь, мне легче. Расскажи, чем ты была занята, как прошёл твой день.

Руби тянет меня назад, я, в некотором роде, даже рада. Не хочу оставаться подолгу одна, выглядывать в окна и трястись, как осиновый лист. Зная, что сегодня у меня не будет защитника. Да и никогда его не было.

– Я не хочу сегодня оставаться одна, если говорить правду. Вчера это произошло снова. – Веснушчатое лицо мрачнеет, синяки по её глазам становятся ещё темнее, глаза стекленеют. – Он вернулся, Руби.

Я больше не могу прятаться за ширмой эмоций, мне не хватает актёрского мастерства, чтобы показать, как все радужно и замечательно у меня.

Руби трясёт головой из стороны в сторону, серёжки кольца шатаются в её ушах, волосы теряют резинку и ниспадают светлым каскадом по её плечам.

– Нет, они не могут. Все в прошлом, Лорен. Это глупости, кто-то шутит. – Она хватает утюг, выдёргивает его из розетки, ставит на подножку и тащит меня в кухню. – Я скажу тебе по секрету, их посадили. Их больше нет. – Она наклоняется через стол и улыбается мне. – Тебе больше нечего бояться. Я же тебе рассказала о том, что после твоего случая нам всем казалось, что за нами следят и сотворят то же, что и с тобой. Но это не так.

Она включает чайник и суетится на кухне, ставит передо мной выпечку, её так много, что можно накормить всех соседей вокруг, её кастрюли полны еды, а раковина заполнена грязной посудой.

– Могу я помочь тебе с этим? – Указываю на раковину. – Меня успокаивает вода, пока ты готовишь чай, я, в благодарность, помогу тебе.

Руби соглашается, я начинаю отмывать сотейники, кастрюли и сковороды от нагара. Она настолько готовилась к приезду мужа, что выбилась из сил. Множество черпаков, больших ложек, и даже маленькие баночки, опустевшие без специй.

– Я ненавижу мыть посуду, Пейтон любит. Обычно я оставляю ему. Он меня обманул снова, сказал, что все вымыл. Но, как видишь, вся она стоит здесь. – Она смеётся. – Мужчины вообще не предсказуемы.

– Я тут подумала, ты ведь собиралась это белье стирать? Или я ошибаюсь? – Руби подкидывает в руках лимон, затем берет нож и начинает мастерски крошить его в маленький сосуд.

– Перепутала. – Закидывает в рот дольку лимона и кривится. – Понюхала белье, а оно пахнет кондиционером. Бывает…

Ну это немного странно даже для неё. Хотя, в принципе, особой роли не играет. Я верю Руби абсолютно и полностью. И даже то, что она проигнорировала мой вопрос с тем, во сколько приехал её муж, он точно находился с ней после такой долгой разлуки. Вообще, мне кажется, тяжело сохранять отношения на расстоянии, у неё именно такой вариант, и она спокойно ждёт его. Кто бы мог похвастаться таким терпением?

Мне нравится, что, находясь рядом с ней, я отключаюсь от мыслей о предстоящей ночи, и о том, как я вообще смогу уснуть. Завтра снова на работу, смогу ли я пройти по той же дороге? Я не знаю.

У меня звонит телефон в кармане джинс. Вытираю руки об лежащее полотенце, достаю его и вижу неизвестный номер. Не могу принять вызов, просто смотрю на цифры, высвечивающиеся на экране. Руби останавливается около меня и тоже смотрит на экран смартфона.

– Давай я возьму, хочешь? – Несмело протягиваю ей, сама продолжаю мыть посуду.

– Алло, да, привет. А она трусит. Ага. Мы с ней говорим о всякой ерунде. Спасибо, Спенсер. – Передаёт мне телефон. – Это мой брат. Кстати, странно, что он тебе звонит.

Приподнимает брови, как бы намекая, что мне есть, что рассказать, но это не так.

– Здравствуйте, – немного приглушённо отвечаю я, – мистер Уолли, я не пошла сегодня на работу, потому что…

– Спенсер, давай перейдём уже на «ты», когда разговариваем лично. Это утомляет, слышать постоянно твоё отчуждение. – Я слышу его шаги, гул голосов и сигнал машин. – Из деканата должны были передать тебе, что на эти дни ты освобождена от рабочих моментов. До моего приезда оставайся дома. Я не могу сейчас вырваться, слишком много внимания на себя берет профессорский комитет.

Я сглатываю, он говорит со мной так обыденно, мы как женатая пара, которая обсуждает планы на будущее. Руби уходит в комнату, я же кручу в руках лопатку, тесно прижимаю телефон к уху, от этого зависит моя жизнь, я так предполагаю.

– Нет, я не проверяла почту и с Тео ещё не встречались. Я очень признательна, что вы… – Он кашляет в трубку, – ты, прости. В общем, не обязательно, я могу попросить Тео меня…

– Что значит Тео?! Я сказал тебе сидеть дома и не высовывать нос на улицу, – он рявкнул на меня так, как никто в моей жизни до него. – Лорена, полное повиновение, и тебе воздастся. Ты сейчас сидишь ещё некоторое время дома у Руби, потом засветло отправляешься домой. Закрываешь все двери и при первом шорохе звонишь в полицию. Не заставляй меня все бросить и приехать. Ты поняла меня?

Он говорит со мной тоном, от которого волосы на затылке встают на дыбы. Таким обозлённым я ещё его не слышала, но мне этого достаточно, чтобы больше с ним не спорить.

– Лорена, не испытывай моё терпение, – повторяет он.

– Хорошо мистер… Спенсер, – послушно отвечаю я.

– Я не хочу, чтобы ты встречалась с Тео. – Он замолкает, будто продумывает план. – Или любыми другими мужчинами. Не буду напоминать тебе, почему. Поэтому держись от всех подальше. Я скоро приеду, и мы подумаем о безопасности.

Он завершает телефонный разговор так же скомкано, как и начал, стою в прострации, прислонив аппарат к губам. По моим локтям все ещё стекает мыльная пена, а за спиной льётся вода, но для меня это так неожиданно: его слова и разговор. Что все это может означать?

Руби подходит ко мне, отключает воду и подталкивает к стулу, отбирает телефон и кладёт его рядом.

– Ты и Спенсер, да? – Передо мной оказывается кружка чая с лимоном, конфеты и тарелочка для выпечки. – Руки вытри.

– Я не уверенна, что это только что было, – скромно отвечаю ей и вытираю об полотенце, поданное мне, локти.

– Он сам по себе очень заботливый. У него, как и у тебя, осталась одна мама, он старается её не огорчать. Были времена, когда он вёл себя как придурок, но это в прошлом. Не помню, чтобы он заводил отношения. – Она откусывает выпечку с особым аппетитом, если учитывать, что к ней приезжал муж, это была бессонная ночь и не очень сытая.

– У него нет девушки? – Отпиваю чай, не размешивая предварительно сахар, которого накидала сверх меры. От такого количества у меня вылезет золотуха.