Геном - А. Дж. Риддл

Постепенно вернулся слух. Отовсюду доносилось эхо голосов и шагов. Ей пришлось несколько раз останавливаться, чтобы пропустить мимо себя русских моряков. Вскоре коридоры заполнились людьми. Пейтон ощущала себя шариком внутри автомата для игры в пинбол, ее безудержно бросало из стороны в сторону.

Она почти добралась до трюма, как вдруг чья-то рука схватила ее за плечо, оттащила назад и прижала к стене.

Свет фонаря чужого шлема ослепил Пейтон.

Это была ее мать.

Щиток на шлеме был поднят, Лин запыхалась, судорожно пытаясь отдышаться. Пейтон подняла щиток на своем шлеме, чтобы лучше слышать.

– Мы должны… – Лин наклонилась вперед и уперла руки в колени, – …покинуть корабль.

– Мам, а как же ученые, данные?..

– У нас нет времени. Они потопят корабль.

– Кто они?

– Юрий.

– Он здесь?

Лин покачала головой. Она наконец сумела отдышаться.

– Это сделали его люди. Я точно знаю.

Из-за угла появились два луча и вдруг остановились.

– Доктор Шоу! – воскликнул мужской голос.

Женщины обернулись.

На губах мужчины заиграла улыбка.

– Оба доктора Шоу, как я вижу.

Незнакомцы были одеты в рабочую форму ВМС США. Пейтон узнала пустынный камуфляж, выдаваемый исключительно «морским котикам» и другим военнослужащим, приписанным к спецвойскам флота. Кроме того, на них были шлемы с лампами, бронекомплект и зимняя экипировка. С плеча свисали автоматические винтовки.

– Лейтенант Стоктон, мэм, – представился первый. Кивком головы он указал на спутника. – Главный старшина Бромит. Нам приказано эвакуировать вас с корабля.

Лин смерила офицера внимательным взглядом, но ничего не сказала. Пейтон почувствовала, что она колеблется.

– Боюсь, времени у нас в обрез, доктор Шоу. Предлагаю вам и вашей дочери следовать за нами.

К удивлению Пейтон, Лин пошла за офицерами. Не зная, как поступить, Пейтон последовала ее примеру.

С каждым шагом в коридоре становилось все теснее от людей. Мимо пробегали русские моряки с фонариками. Члены отряда биологов пытались найти выход, светя мобильными телефонами. Археологи в белых костюмах толпились в переполненных коридорах, некоторые из них держали над головой светодиодные лампы и карандаши.

Голос Лин едва различался на фоне топота.

– Куда мы идем, лейтенант?

– Это экстренная эвакуация. Я не имею права вам говорить.

– По чьему приказу?

– Прямое распоряжение центрального командования. Приказ на случай чрезвычайной ситуации. Вы двое – важные персоны.

Бромит полез вверх по лестнице. Лин и Пейтон последовали за ним, Стоктон прикрывал их сзади. Они не останавливались, пока не выбрались на главную палубу из люка, расположенного посреди корабля с противоположной от батискафа стороны. Повсюду русские моряки спускали на воду шлюпки, грузили в них погибших товарищей. Их действиями руководил офицер, выкрикивающий в мегафон команды на русском.

Стоктон указал на канат, привязанный к внешним поручням.

– Спускайтесь за борт.

Пейтон заглянула вниз. В свободной ото льда лунке, метрах в пятнадцати качался погружаемый аппарат размерами чуть больше батискафа «Арктики».

– Откуда вы прибыли, лейтенант?

– С еще одного ледокола, мэм. Он рядом. Нам действительно пора уходить.

Корабль дернулся, словно внутри него что-то прорвало. Переборку?

Пейтон взглянула на ватерлинию, уровень воды поднимался по корпусу к палубе. Могучий ледокол тонул.

Стоктон сделал шаг к Лин.

– Доктор, я настаиваю.

– Ладно. – Лин указала на канат. – Пусть старшина спустится первым, испробует канат на прочность.

Стоктон покачал головой:

– Сначала дамы.

– Нет, лейтенант. Старшина пойдет первым. Когда он спустится до половины, пойду я, за мной – Пейтон, а вы – последним. Будете прикрывать нас, как в коридоре. – Она сделала паузу. – Или вам придется бросать меня за борт.

Стоктон улыбнулся, кивнул старшине. Тот перекинул ноги за поручни, схватился за канат и начал спускаться.

Подходя к поручням, Лин сунула руку в карман костюма. С невероятной быстротой она обернулась к лейтенанту. Удар пришелся прямо в пах под бронежилетом. Раздались характерные щелчки электрошокера. Стоктон задрожал и повалился на палубу. Он вскрикнул, с размаху ударившись лицом.

Лин выхватила из ножен на икре Стоктона боевой нож и полоснула им по канату. Канат выдержал и только зазвенел, как скрипичная струна на одинокой ноте. Бромит, который успел спуститься на десять метров, начал немедленно подниматься наверх.

Пейтон хотела было броситься наутек, но услышала скрип – Лин пыталась перепилить канат зазубренной стороной ножа.

– Мама!

Лин даже не подняла головы.

Бромит лез вверх, тяжело дыша, быстро перебирая руками. До палубы оставалось шесть метров.

От каната начали отделяться волокна, но времени, чтобы его перерезать, явно не хватало.

Над головой женщин взлетели в небо сигнальные ракеты – русский экипаж ледокола звал на помощь.

Бромит начал раскачиваться как маятник, пытаясь поравняться с поручнями. С каждым взмахом он взлетал все ближе, еще один-два захода, и он ухватится за поручни.

– Мама!

Лин бросила быстрый взгляд в сторону Пейтон, повернула нож лезвием вниз и рубанула по канату. Канат наконец лопнул. Бромит рухнул на лед. Он упал у самой кромки воды на ледяной настил толщиной три с половиной метра. Кости хрустнули при ударе. Старшина вскрикнул, взмахнул руками и попытался удержаться на скользком льду. Он съезжал вниз, в воду.

В десяти метрах от него открылся люк подводного аппарата, высунулась голова. Человек заметил Бромита и с выражением ужаса на лице проследил, как тот съезжает в ледяную воду, едва способный пошевелиться из-за переломов. Бромит успел издать лишь нечленораздельный хрип, вода Северного Ледовитого океана заполнила его гортань.

Боевик в люке ПА с ненавистью посмотрел наверх и, достав пистолет, сделал несколько выстрелов. Первая пуля угодила в поручень ниже места, на котором стояла Лин.

Мать Пейтон отскочила от борта и крикнула:

– Противник!

С кормы по узким сходням хлынула толпа моряков. Они открыли огонь по подводному аппарату, пули застучали по его корпусу, боевик спрятал голову в люк.

Стоктон застонал, протянул дрожащую руку и ухватился за ограждение из металлического троса. Он подтянулся к краю палубы, частично парализованные ноги дрожали.