Как накормить диктатора - Витольд Шабловский

мать звали Тереса Аназа. Отца – Одера Ойоде. До меня мать родила тринадцать детей, но все они умерли. Оспа, малярия, коклюш. Родители были очень бедны, и им нечем было заплатить доктору.

Никто не предполагал, что я выживу. У матери был уже очень большой живот, когда она отправилась навестить свою сестру. Муж тети, Ньянгома Оберо, был рыбаком, они жили на самом берегу Озера в селе Лиунда. Иногда дядя давал моим родителям рыбу. Мать ходила к ним раз в несколько недель.

От нашего дома до Озера было далеко, но мама не хотела оставаться там на ночь, поэтому, хотя и смеркалось, пустилась в обратный путь. Ей говорили: “Не ходи. На дороге полно гиен”. Всего несколькими днями ранее они сильно покусали одного мужчину.

Но мать заупрямилась. А если она упрямилась, переубедить ее было невозможно. Она попрощалась, обняла тетю, взяла узелок с рыбой и двинулась в сторону родной деревни.

Она шла и шла, пока солнце не спряталось за Озером и не стало холодать. Наступила ночь, а мать все шла.

Примерно на полпути ей стало нехорошо.

До меня она родила тринадцать детей и наверняка знала, что должно вот-вот случиться. Она подыскала подходящее местечко недалеко от дороги. Легла на землю – посреди поля, одна, вдали от людей. Потужилась. Показалась моя головка. Она снова потужилась и родила. В четырнадцатый раз роды проходят гораздо проще.

Мать сорвала острую траву и перерезала пуповину. Потом выдернула из земли кактус, а ямку от корней выстлала последом. Завернув меня в него, сама села рядом.

Издалека доносился вой гиен. Мать была уверена, что они почуют запах крови и придут. Позже она не раз говорила мне, что ждала смерти – моей. Но и своей тоже. Ей столько всего довелось пережить, что она была готова.

Однако гиены всю ночь кружили вокруг нас, но так и не приблизились.

А я не умер.

На рассвете мать завернула меня в какую-то тряпицу и отправилась в деревню. Когда она явилась, люди не могли поверить, что она пришла с живым младенцем. Все сбежались в наш дом. Пришел и один мудрый старик, умевший лечить и знавший будущее. Он сказал: “Если его не трогают гиены, значит, он будет жить очень долго”.

Старик оказался прав. Гляди, мне уже восемьдесят лет, а моей жизни хватит на десятерых.

4

Мы жили бедно, но не припомню, чтобы я ходил голодный. Чаще всего мы ели маниок или кассаву – муку из маниока с какими-то овощами. Мясо на столе появлялось крайне редко. Отец всегда держал две-три коровы, но, зарезав одну из них, он вез все мясо на базар: деньги были нам нужны, чтобы расплатиться с долгами – мы вечно занимали у соседей.

Пища моего племени, луо, довольно похожа на пищу мзунгу, то есть белых людей. Основа нашего питания – вареные овощи или мясо. Мзунгу едят картошку; мы – маниок, кашу или рис. Вот только мзунгу не хватит только каши или маниока с кусочком мяса: им подавай еще запеченный сыр, сверху надо выложить овощи, а мясо загодя потушить в вине. Кухня мзунгу — это еда людей, которые хотят показать, что в их руках власть. Потому что еда – это власть, я понял это, когда готовил для президентов. Если у тебя есть еда, то у тебя есть женщины, есть деньги, есть восхищение людей. Ты можешь получить все, что пожелаешь.

Еда луо – это еда людей, которые знают голод. Ты ничего никому не доказываешь. Ты ешь, просто чтобы были силы работать.

Пока я жил с родителями, я брался за разную работу. Сначала немного музицировал – играл на оруту, это такая скрипка, популярная среди луо: водишь смычком по одной струне, а инструмент упираешь в бедро. Так я подрабатывал на свадьбах и других праздниках.

Потом дядя взял меня к себе на лодку рыбаком. Я плавал с ним года два, пока однажды на меня не напал гиппопотам. Мы издалека видели, как он плывет в нашу сторону. Разъяренный гиппопотам гораздо опаснее крокодила, в воде он очень быстрый. Он подплыл и перевернул нашу лодку, мы беспомощно разлетелись в разные стороны. Чудо, что все остались целы, потому что этот гиппопотам уже успел убить нескольких человек, и его боялись все рыбаки на Озере.

После нападения гиппопотама я сказал дяде:

– Не для того я, единственный из четырнадцати детей, выжил, чтобы теперь погибнуть, если он вернется.

Дядя признал мою правоту. Один из его сыновей, Сильвестр, работал в Кампале в Уганде – в клубе, куда приходило много мзунгу. Дядя велел мне отправляться на корабле в Кампалу, найти этот клуб, а уж Сильвестр наверняка поможет мне найти работу.

Для нас, луо, семейные связи очень важны. Ты знаешь, что бывший американский президент Барак Обама тоже луо? Его отец родом из деревни в двадцати километрах отсюда. И даже Обама, который и не жил здесь вовсе, чем может помогает своей семье. Вот почему я точно знал, что Сильвестр не откажет мне в помощи.

Я сел на корабль из Кисуму в Энтеббе, а оттуда отправился прямиком к своему кузену.

Клуб Kampala был очень важным местом для мзунгу, потому что многие, кого британское правительство нанимало для работы в Уганде, первые несколько недель жили в гостинице рядом с этим клубом, пока им не удавалось снять подходящий дом. Кузен работал там уборщиком, подметал полы.

Увидев меня, он страшно обрадовался, сразу же подошел к менеджеру и устроил меня помощником официанта. Я не знал ни слова по-английски, но, к счастью, этого и не требовалось. Мне нужно было только улыбаться и носить еду из кухни в зал.

А гиппопотам? Спустя некоторое время он просто исчез. Люди говорят, что это был дух воина, явившийся отомстить своим врагам.

5

Чтобы узнать больше о луо, я еду с Юлией и Карлом к старейшине племени, Маме Саре Обама, девяностопятилетней благотворительнице, известной своей борьбой со СПИДом и сбором денег на учебу детей из окрестных деревень. Ее село, Когело, находится неподалеку от дома повара Отонде Одеры. Именно отсюда Барак Обама-старший отправился на учебу в США.

На территорию нас пропускает нанятый кенийским правительством охранник: он здесь не только работает, но и живет со всей своей семьей, его домик стоит рядом с въездными воротами. Охранник проверяет документы, спрашивает о цели визита к Маме Саре и, покончив с формальностями, показывает мне место, где похоронены основатели рода – дедушка и отец 44-го президента