Как накормить диктатора - Витольд Шабловский

без проблем, а вот найти того, чья еда пришлась бы им по вкусу, было почти невозможно. Самые богатые привозили повара с собой. Робертсоны были не настолько богаты, поэтому, как только выяснилось, что я прирожденный кулинар, мем-сахиб побежала к мужу.

Мистер Робертсон одобрительно покивал. С тех пор я перестал быть садовником, и на мое место взяли другого боя. Я, Отонде Одера, паренек из маленькой деревушки, которого сразу после рождения чуть не сожрали гиены, стал поваром белых людей.

Для меня это была большая честь и удача. Ведь повар может не помыть руки и тебя отравить, поэтому тебе приходится верить, что он чистый и делает все как полагается. Мало кому из черных удалось добиться такого доверия мзунгу, поэтому я никогда не забывал, что у меня всегда должны быть чистые руки и выстиранный, свежий фартук. Я твердо усвоил: что бы ни творилось вокруг, повар должен выглядеть чисто и опрятно.

Мем-сахиб учила меня всему по очереди. Как запечь курицу. Как – рыбу. Как понять, что мясо пора снимать со сковороды. А ты это знаешь? Пока оно шкварчит, все в порядке. Если мясо перестало шкварчать, значит, оно впитало масло, и вкус уже будет не тот.

Примерно через год мем-сахиб жестами показала мне, что она готова оставить меня в кухне одного. Что я справлюсь без ее помощи и с готовкой, и с пирогами, и с индийскими лепешками чапати, которые они оба обожали.

Я научился очень хорошо готовить, но так и не выучил английский. Конечно, я запомнил несколько слов. Roast – жарить. Melted — растопленный. Boil — варить. Cook — повар. И все. Больше ничего.

А больше мне было и не нужно. Белый человек не хотел, чтобы черный обсуждал с ним то, что пишут в газетах.

Белому человеку хотелось иметь ровный газон, сверкающий пол, вкусную еду. Меня все это устраивало. Мне тоже не хотелось вести беседы с мем-сахиб и ее мужем. Я знал, что я мальчик для готовки, мне это доставляло огромную радость, а довелись мне с ними разговаривать, я бы боялся что-нибудь ляпнуть. Сболтну лишнего – и меня выгонят с работы.

Вот чему я научился в доме белого человека: мыть руки, хорошо одеваться и поменьше болтать. Мнение повара никого не интересует.

7

Я осознал, что у меня стабильная работа и хорошая жизнь, и решил разделить ее с какой-нибудь женщиной.

Раз в несколько месяцев я ездил в Кению навестить родственников. Однажды меня пригласили на свадьбу к одному из моих кузенов. Там я и познакомился с Элизабет, девушкой из деревни Алуор, что примерно в десяти километрах от моего села. Стройная, с прекрасными глазами и длинной шеей, она сразу запала мне в душу. Через два месяца после свадьбы кузена поженились и мы. Мне пришлось купить ее родителям корову, чтобы они согласились выдать за меня дочь. Они хотели две и недовольно фыркали, что я предлагаю только одну, – было ясно, что если не я, то какой-нибудь другой мужчина вскоре попросит руки такой красавицы. Но кто-то им втолковал, что я работаю за границей на мзунгу и что из меня партия получше, чем из местных парней, даже если кто-то из них даст двух коров.

Это их в конце концов убедило.

Элизабет жила в Кении, а я в Уганде. Я ездил к ней раз в несколько месяцев, привозил подарки: кольца, одежду и более практичные вещи, например кастрюли. Я хотел перевезти ее к себе, но не отваживался спросить у мем-сахиб, можно ли мне жить в домике для прислуги вместе с женой.

Жена Отонде Одеры Элизабет держит в руках их свадебную фотографию

Случай так и не представился.

У белых в Уганде начались серьезные проблемы. Мистер Робертсон, работавший на британское правительство, то и дело нервничал.

Явно не самое подходящее время, чтобы перевозить жену.

8

У мистера Робертсона были все причины для беспокойства.

После окончания Второй мировой войны Африку охватила лихорадка независимости. Раньше такие, как он, – чиновники колониальных держав – жили как мандази, угандийские пончики в сладком сиропе. Им платили гораздо больше, чем на родине. Даже сотрудникам среднего звена хватало денег на аренду больших особняков и прислугу. Теперь им пришлось менять привычный образ жизни.

– После Второй мировой войны Европа уже не хотела иметь колонии. Франция и Великобритания сочли их дорогостоящим пережитком прошлого, – говорит репортер Войцех Ягельский, специалист по африканским странам.

Европейцы на протяжении столетий унижали африканцев: продавали их в рабство, эксплуатировали и считали людьми второго сорта.

И вдруг угнетаемым предстояло взять управление континентом в свои руки.

В 1951 году независимость провозгласила Ливия.

В 1956 году – Судан, Тунис и Марокко.

В 1957 году – Гана.

В 1958-м – Гвинея.

В дальнейшем процесс только набирал темп. Настоящий перелом произошел в 1960 году, когда независимость провозгласили целых семнадцать африканских стран.

– Колониальные власти спешно прощались с Африкой, не подготовив ее к самостоятельности. Ведь слабые независимые африканские страны эксплуатировать проще, чем предъявляющие претензии колонии, – объясняет Ягельский.

Девятого октября 1962 года в ходе торжественной церемонии независимость провозгласила и Уганда.

9

Мы с Отонде Одерой едем на рынок в Кисуму за продуктами – будем вместе готовить. Мы бродим по колено в зеленых листьях, в красных, как солнце, заходящее над саванной, помидорах, в перцах – от самых острых до самых сладких.

Отонде Одера, повар Иди Амина

Здесь несметное множество овощей и фруктов: перед нами красуются спелые бананы, выгибают прикрытую доспехами грудь ананасы, источают соблазнительный аромат манго и папайя.

Мы переходим в мясную часть рынка. Найти ее несложно: нужно просто идти на громкое жужжание мух. Мясники в традиционных мусульманских шапочках с аккуратно подстриженными бородками всегда готовы помочь советом. Но Отонде в советах не нуждается. Он выбирает лучшего, по его мнению, цыпленка – не слишком жирного, но и не слишком жилистого.

– Такого я взял бы для Амина, – подчеркивает он, потому что я попросил его приготовить мне точно такой же обед, как он готовил для угандийского диктатора.

Наконец мы доходим до продавцов рыбы и покупаем средней величины тиляпию – самый популярный вид на Озере.

Вот теперь у нас есть все, и можно возвращаться в село. Возле дома Одера разворачивает полевую кухню и, словно офицер своим солдатам, – раздает задания снохе и двум внучкам.

Цыпленок жарится на костре. Рыба шкварчит на сковородке. Овощами занимаются женщины.