Я не люблю пятницу - Марек Гот

— Марта… — тихо, почти шепотом, сказал я. — Что с Мартой?

— Она наверху. У нее сломана рука. Доктор сказал, что ничего серьезного…

Голос у Юла был тусклый, безо всякого выражения. Он поднял голову. Все лицо было в мелких порезах и засохшей крови. Я подошел и сел рядом.

— Что тут произошло?

— Они ночью пришли. Вернее, уже под утро — часа в три. Восемь человек. Люди Большого. Посетителей много было — пятница все‑таки, но они всех выгнали. Я думал, что они за деньгами пришли. Я им и говорю, что платил в этом месяце уже, а они говорят, что, мол, не в деньгах дело, а им Питер Фламм нужен. А я и говорю, что у нас таких нет, я сразу‑то как‑то и не вспомнил, что ты говорил, что ты вроде теперь Питер. Ну, тогда они и стали крушить все подряд. Я‑то вначале дернулся, да куда там… Двое меня за руки держали, остальные громили… Шум, грохот… Марта проснулась, спустилась вниз. Один, здоровый такой, черный весь, за руку ее схватил, а она как закричит… Никогда не слышал, чтобы она так кричала. Я чуть с ума не сошел… Если бы мне было лет на двадцать меньше… Ну хоть на десять лет… Я им сказал где ты живешь… Из‑за Марты… Я очень за нее испугался. Так бы я не сказал… Из‑за Марты… — он впервые посмотрел мне в глаза — Ты меня простишь… Питер?

— Господи, Юл… — я сглотнул комок в горле, — О чем ты говоришь… о чем ты говоришь… — я внезапно забыл все слова и замолк. Наваждение продолжалось около минуты, а потом способность нормально соображать снова вернулась ко мне.

Юл терпеливо смотрел на меня и эта его терпеливость была невыносима. Такого Юла я не знал и предпочел бы никогда с ним не знакомиться. В любом случае, не при таких обстоятельствах.

— Ты ни в чем не виноват, Юл. Они все равно знали, где я живу. Я думаю, что они пришли сюда уже после того, как я грохнул Креста. Это я виноват перед тобой. Я не подумал, что дойдет до такого. Просто не подумал. Времени не было думать.

— Ты убил Креста? Серьезно? Я полагаю, что у тебя была чертовски веская причина, чтобы сделать это — голос Юла утратил блеклость. — Это многое объясняет. Тебе нужно срочно смываться из города. Лучше всего в любое из королевств. А еще лучше — в Пограничные земли.

— Я позабочусь о себе. Что будет с тобой?

— Со мной? — Юл хмыкнул и поскреб свою щетину. — Ничего. Взять с меня больше нечего. Я разорен. У меня нет ни гроша. Зачем я им нужен?

— Как "ни гроша"? А твой счет?

— Я не успел тебе вчера сказать — Снейк согласился продать "Поросенка и соловья". Не сразу, конечно, на "сразу" моих сбережений не хватало. По частям. Он должен был зайти сегодня, поэтому я вчера снял, все, что у меня было — почти две тысячи. Ну, на тот случай, если он зайдет утром, когда банк будет еще закрыт. Понимаешь, желающих ведь много было… Я подумал — пусть деньги полежат здесь — у нас ведь спокойно… Они нашли и все забрали. Так что у меня осталось только это, — он обвел рукой разгромленное помещение.

— Ты так спокойно об этом говоришь…

— А что уж теперь поделаешь, — тяжелая ладонь Юла опустилась мне на плечо. — Я прожил на свете шестьдесят семь долгих лет, мой мальчик, и всякое повидал. Бывало и похуже. Я рад, что ты жив, но тебе нужно уходить отсюда. Кто знает — они могут и вернуться.

Мысль о том, что "они" вернутся меня не испугала. Я даже хотел, чтобы "они" вернулись. Я жаждал крови. Придвинув сверток поближе, я сказал:

— Это ничего. Пусть возвращаются. Что ты собираешься делать дальше?

Юл проследил взглядом за моей рукой, но от замечаний воздержался:

— Продам помещение и вернусь в Карт Луг. Здесь мне работу не найти — я слишком стар для шахты, да и нога… А может отправлюсь в Тако–Но и проберусь в плавни. Там тоже есть пираты. Называют себя речными крысами. Но, скорее всего, все‑таки, Карт Луг. Я соскучился по морю.

Я молчал и думал. Юл был прав — останься он в Фаро и через месяц–два, ему придется переезжать в Нижний город. Жизнь дорожает с каждым днем. Но я знал, хоть он мне и не сказал, что альтернатива немногим лучше. В его возрасте устраиваться на корабль — фактически безнадежное занятие. Гильдия фоморов, конечно, найдет ему какое‑нибудь необременительное занятие, только чтобы его семья не умерла от голода. Не более того.

— Я поднимусь к Марте?

Юл пожал плечами:

— Поднимись. Но она все равно спит. Доктор дал ей какого‑то отвара. Она была расстроена. Очень расстроена.

Да уж, представляю.

— Надо отыскать что‑нибудь, что уцелело и продать. Я не расплатился с доктором…

Это, в общем‑то, и решило дело. Неоплаченный счет доктора. Я мог бы отдать Юлу свои деньги, но пятьсот монет никак не могли решить всех его проблем, возникших, кстати, по моей вине. Тут нужен был гораздо более сильный ход. И я его сделал.

— Юл, — спросил я — ты не знаешь, у кого из наших соседей есть телефон?

— Деньги прибудут через полчаса. Три тысячи золотом. Чуть позже поднесут купчую, — Карелла был собран и деловит.

— Какую купчую?

— Насколько я понял, ваш шеф хотел приобрести бар "Поросенок и соловей". Я оказал ему такую услугу. В конце концов, я тоже некоторым образом виноват в том, что произошло.

Виктор оказался большим умницей. За последние два часа я очень сильно изменил свое мнение о нем в лучшую сторону. После моего звонка он не заставил себя долго ждать (я бы даже сказал, что он появился чересчур быстро) и сразу же развил бурную деятельность. Для Марты был приглашен врач из Центра. Его имя мне ни о чем не говорило, но по глазам Юла я понял, что доктор был далеко не из последних костоправов. Затем Виктор разослал с десяток своих людей по разным адресам и сейчас держал передо мной отчет.

— В семье Большого фактически две группы. Одну, более многочисленную, возглавляет сам Большой. Это, так сказать грубая сила. Боевики. Вторую — Джек Шкипер. Это мозг их команды. Об энергоячейках знали люди Шкипера, но каким‑то образом пронюхал и Большой. На Юла, как и на вас, напали его люди. Довольно глупо получилось, но Бобо вообще идиот и ждать от него разумных поступков не стоит. Слух уже пошел; через два–три дня об энергоячейках будут знать все семьи. Эти люди умеют задавать вопросы. Шкипер рвет и мечет. Он думал обтяпать это дело тихо и в одиночку. Теперь так не получится. Мало того, что об этом теперь знают все, так еще и Большой заимел на него большой зуб за сокрытую информацию. Простите за неудачный каламбур. Что касается Юла, то ни люди Большого, ни люди Шкипера его больше не побеспокоят. Никогда.

— Как у вас это получилось?

— Я сообщил об их подвигах главам других семей. Бандитам тоже приходится считаться с общественным мнением. Нельзя нарушать правила игры… по крайней мере, те, которые сам устанавливаешь. Так что за ними присмотрят, и о Юле можете не беспокоиться. Лучше начинайте беспокоиться о себе. Я надеюсь, что вы хорошо понимаете — нельзя просто так убивать генералов преступного мира… Кстати, а зачем вы его убили?