Субъект власти - Чингиз Абдуллаев

Некоторые улицы в центре изменились настолько, что ихневозможно было узнать. Некоторые переулки превратились в пешие торговыеулочки, закрытые для машин. Гейтлер намеренно, чтобы убедиться впрофессионализме Салькова и проверить, каким образом за ним организованонаблюдение, выбирал различные маршруты. Долго проверять не пришлось. УДзевоньского в Москве было не так много сотрудников, поэтому за ними постоянноследовал черный внедорожник «БМВ», в котором находилось двое мужчин. К вечерупервого дня поездок Гейтлер уже не сомневался в профессионализме своеговодителя и в аккуратности тех, кто за ними наблюдал. На следующий день с утраон назвал Салькову конкретный адрес, куда они выехали в девять утра. Безпятнадцати десять, остановив машину на Сретенке, Гейтлер вышел из автомобиля иисчез, предупредив водителя, чтобы тот его ждал. Сальков, привыкший за времяработы к многочасовому ожиданию клиентов, согласно кивнул.

Гейтлер отсутствовал целых два часа, когда наблюдавшие заСальковым сотрудники позвонили Дзевоньскому.

— Он пропал, — коротко сообщил один из них.

— Как это пропал? — не понял Дзевоньский.

— Остановил машину и вошел в какой-то подъезд. С другойстороны там есть выход, мы о нем не знали. Может, он поднялся к кому-то наэтаж? Но мы не знаем, в какую квартиру…

— Где его машина?

— Стоит у дома и ждет.

— Вы тоже ждите, — распорядился Дзевоньский. Нельзя быловыдавать своих истинных чувств. Он знал, что в таких случаях важно несорваться. Однажды он уже чуть не сорвался в Лондоне, когда ему отказал Хеккет.

Прошло еще два часа. Гейтлер не появлялся. Дзевоньскийдважды перезвонил своим наблюдателям. И оба раза старался говорить ровным,спокойным голосом, ничем не выдавая своего волнения. Еще через час Гейтлервышел из подъезда дома и сел в машину Салькова.

— Все нормально? — спросил Николай.

— Да, — кивнул Гейтлер. Со своим водителем он говорилпо-русски, но преднамеренно с чудовищным акцентом, чтобы не выдать своегоотличного знания языка.

Когда Дзевоньскому сообщили, что Гейтлер снова сел в машину,он достал носовой платок, вытер лицо и впервые за весь день облегченновыдохнул. Несмотря ни на что, он волновался. Такой человек, как Гейтлер, могвыкинуть любой трюк, устроить все что угодно. Гейтлер, разумеется, ошибался,когда говорил ему, что мало кто знает об успехах его бывшего отдела. Онекоторых успехах генерала Гельмута Гейтлера отлично знали во всем мире. Егооперации изучались во многих разведках мира, они давно стали частью тех легенд,которые окружали существование восточногерманской разведки и ее легендарногоруководителя Маркуса Вольфа. В Польше до событий восемьдесят девятого годагенерал Дзевоньский жил под другой фамилией. Он был одним из самых молодыхруководителей польской разведки. Гейтлер был прав, когда предположил, что онработал в контрразведке. Дзевоньский возглавлял контрразведку во внешнейразведке. Это была элита профессионалов, которые проверяли разведчиков,внедрившихся в других странах, на их лояльность центру.

Дзевоньский слышал об операциях Гейтлера еще в семидесятыегоды, когда был молодым сотрудником польской разведки. В восьмидесятые онстремительно продвигался по служебной лестнице. Но для него все закончилось ввосемьдесят девятом, когда к власти пришло первое некоммунистическоеправительство Мазовецкого. Именно тогда молодой тридцативосьмилетний генералпонял, что игра закончена. И начал готовить свое отступление. Через два года онвышел в отставку, уже имея небольшую фирму, на счета которой переводил деньги.

Но бизнесмена из него не получилось. Фирма довольно быстрозакрылась. А Дзевоньский начал заниматься тем, чем занимался и раньше — сталдавать консультации по вопросам безопасности нарождающегося польского бизнеса.Работы было много. Затем он переехал в Бельгию, где по-прежнему нуждались в его«консультациях». О возвращении на родину не могло быть и речи. Там его уже искали,обвиняя во многих преступлениях. Дзевоньский считался одним из лучшихспециалистов по странам Восточной Европы. Поэтому именно его нашел несколькомесяцев назад посредник, предложивший неслыханные гонорары и невероятныеусловия для выполнения особо сложной задачи. Дзевоньский не колебался. К этомувремени он превратился в абсолютного циника и преступника, выдачи которогомогли потребовать сразу несколько государств. Умный профессионал, он понимал,что для такой операции ему понадобится настоящий специалист, аналитик высшегокласса. И сначала обратился к профессионалу, чья квалификация не вызываласомнений, как и его страсть к деньгам. Но ошибся. Хеккет испугался, он слишкомхорошо представлял себе последствия этой акции. Дзевоньский ошибся лишь в одном:Хеккету нравилась публичная жизнь и он не собирался исчезать навсегда.

Предстояло найти другого специалиста такого же класса, длякоторого это задание стало бы последним в его жизни. Аналитика, который мог бывсе спланировать, а потом исчезнуть из политической жизни европейского обществанавсегда. Таким человеком мог стать великий Гельмут Гейтлер, на операцияхкоторого Дзевоньский учился. Именно поэтому он сделал почти невероятное: вышелна Вебера, нашел «Герцога» в Перу и все только для того, чтобы наконец найтиГейтлера, человека, не знавшего поражений в той, прошлой жизни. К тому жеГейтлер был немец, один из тех генералов Восточной Германии, на судьбах которыхособенно болезненно отразились изменения в Европе. Все эти профессионалы,честно и преданно служившие своей стране, в результате политических катаклизмовоказались «предателями» и «преступниками». Их преследовали, сажали в тюрьмы,обвиняли во всех смертных грехах, лишали работы, пенсий, пособий. Все онипрошли путь, полный горьких разочарований и обид. Каждый из них помнил, чтоименно предательство Горбачева и советского руководства осенью восемьдесятдевятого года стало началом крушения их жизней и идеалов. Каждый из них знал,каким образом были оговорены условия сдачи их собственной страны летомдевяностого, а также слышал о том, какие письма отправлял их бывшийруководитель Маркус Вольф советским лидерам с просьбами защитить его товарищей— высших офицеров от мести победителей. Письма остались без ответа, участьбывших союзников была решена.

Гейтлер вернулся в восемь часов вечера. Дзевоньский ждал егов гостиной у камина. Когда Гейтлер вошел и поздоровался, Дзевоньский кивнул емув знак приветствия. Гейтлер сел в кресло, протянул руки к огню.

— Я отвык от российских морозов, — признался он, — хотясегодня еще не так холодно. Всего одиннадцать градусов. Вот в январе морозыбудут сильнее.

— Вы собираетесь сидеть здесь так долго? — осведомилсяДзевоньский, поднимая правую бровь.

— Я собираюсь сидеть здесь столько, сколько понадобится, —отрезал Гейтлер. — Если вы не поняли, что такую операцию нужно продумывать иготовить достаточно долго, то значит, вы не совсем тот человек, за которого явас принял.