Субъект власти - Чингиз Абдуллаев

— У вас уже есть какой-то конкретный план?

— Конечно нет. Я здесь только два дня. Мне понадобятсяденьги и время. Много денег и много времени, пан Дзевоньский, чтобы я моггарантировать вам конкретный результат. Кстати, я все время забываю васспросить. Как вы вышли на «Герцога»? О нем знали только несколько человек.

Они снова посмотрели друг другу в глаза. Между ними началоустанавливаться нечто похожее на взаимную ненависть и симпатию, какая бывает усупругов, проживших вместе много лет и не имеющих сил расстаться. Оба слишкомхорошо понимали друг друга.

— Вебер вам был известен под кличкой «Спутник», — пояснилДзевоньский. — Мы нашли его в Дюссельдорфе, где он жил с женой. Я был уверен,что он поможет нам найти «Герцога».

— Жил? — переспросил Гейтлер.

Его собеседник понял, почему генерал сделал акцент на этомслове. Гейтлер тоже понял, что Дзевоньский не ошибся, употребляя именно эторусское слово.

— Да, — кивнул поляк, — он умер. Сердечный приступ. Сразупосле нашей встречи.

На этот раз оба улыбнулись. Можно было больше ничего необъяснять. Два генерала понимали друг друга без лишних слов.

— Иногда я думаю, что вы не так безнадежны, пан Дзевоньский,— проговорил Гейтлер по-польски, снова протягивая руки к огню. — Хотя выпо-прежнему вызываете у меня активное отторжение. Но я начинаю думать, что свами можно работать, несмотря на ваш ужасный характер.

Ему позвонили рано утром, подтвердив, что в двенадцать часовдня к его дому подъедет автомобиль. Дронго недовольно поморщился, глянув начасы. В половине десятого утра он обычно еще спал, но позвонившему ничего несказал. Следовало подняться, принять душ, побриться и подумать о предстоящейвстрече.

Стоя под струей горячей воды, Дронго вспоминал вчерашнийразговор с Владимиром Владимировичем. Если все пойдет нормально, то сегодня онисоберут настоящий штаб, первой задачей которого будет разработать и определитьвекторы опасности. Однако надо быть готовым и к тому, что будет принято другоерешение. Например, изолировать его, Дронго, до окончательного решения вопроса сэтой опасностью, угрожающей политическому лидеру. В таком случае все решениябудут приниматься без него, другими людьми. И хорошо еще, если его толькоизолируют. Кто-нибудь в службе безопасности может решить, что столь умногоэксперта вообще нецелесообразно оставлять в живых. Вот такой вполне возможныйконец всей его деятельности.

Но это, конечно, самый пессимистический вариант. Скореевсего, его могут вежливо поблагодарить и попросить не вмешиваться в работусотрудников ФСБ и Службы Безопасности. Это — оптимистический вариант. Инаконец, есть третий — фантастический. Его услуги принимаются и они начинаютсовместный поиск противника. Третий вариант фантастический еще и потому, чтоДронго не сотрудник российских спецслужб и никто не обязан ему доверять стольуникальную операцию. Рассчитывать же, что ему поможет пенсионер, бывшийсотрудник бывшего Первого Главного Управления КГБ СССР, его старый знакомыйВладимир Владимирович, по меньшей мере, наивно.

Вот так, стоя под горячим душем, Дронго размышлял опредстоящей встрече. Жизнь сделала его реалистом и прагматиком. Он не любилчудеса и не верил в них. Но в душе все-таки считал возможным и такое развитиесобытий, при котором для схватки с неизвестным противником будут учтены егоопыт и способности.

Без пяти двенадцать ему сообщили, что за ним подъехаламашина. Он был уже готов. Оглядел свою квартиру, словно прощаясь. В этойчетырехкомнатной квартире Дронго жил все последние годы, когда находился вМоскве. И пускал сюда только Джил и детей в те редкие дни, когда они приезжалик нему. Дронго старался, чтобы об этой квартире знало как можно меньше людей, ичасто назначал встречи в московских отелях, где намеренно снимал номера.

В автомобиле находился только водитель. Это немногоуспокаивало. Хотя там тоже есть свои аналитики, которые знают психологию и умеютработать. Дронго сел в салон, вежливо поздоровался. Спрашивать, куда они едут,не стал. Просто откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. В конце концовкакая разница, где состоится их встреча? Важно, как она пройдет и не попросятли его задержаться на достаточно долгое время.

Они ехали недолго, минут двадцать, и подъехали к зданию. Этобыло здание ФСБ в центре города. Не на Лубянке, но недалеко от нее. У Дронгопроверили документы. И подтянутый молодой человек провел его в просторнуюкомнату на третьем этаже, где уже собралось человек десять незнакомых Дронголюдей. Среди собравшихся были две женщины. Войдя в комнату, Дронго поздоровалсяи увидел Владимира Владимировича, сидящего в углу с отрешенным видом, словно онслучайно зашел сюда по дороге.

— Садитесь, — пригласил Дронго пожилой мужчина летшестидесяти с зачесанными назад седыми волосами. У него были крупные чертылица, густые брови.

Дронго подумал, что никогда не видел этого человека, ипрошел к столу. Ему отвели место напротив этого седовласого мужчины, очевидно,председательствующего на данном собрании. Так как все остальные сидели поближек неизвестному, получалось, что все присутствующие были на одной стороне, аДронго — на другой. Стол был длинный, рассчитанный человек на двадцать—двадцатьпять. «Представляю, как они меня ненавидят за то, что из-за меня пришлосьвытащить их сюда в воскресный день», — подумал Дронго.

Со своего места он не мог разглядеть всех находившихся вкомнате. Однако заметил, что при его появлении все повернулись в его сторону.

— Как к вам обращаться? — спросил председательствующий.

— Меня обычно называют Дронго, — ответил он.

— Мы знаем. Если вам так нравится…

— Да, — невежливо перебил Дронго, — именно так мне нравитсяболее всего. Если возможно.

— Господин Дронго, вы знаете, зачем мы тут собрались. Носейчас должен подойти руководитель нашей группы.

— Понимаю…

— Вы передали материалы, с которыми мы внимательноознакомились. Они представляются нам заслуживающими серьезного внимания. Оченьсерьезного. Мы хотим поблагодарить вас за эти материалы.

— В первую очередь следует благодарить «товарища Хеккета», —не удержался Дронго от соблазна зло пошутить. Ему не понравилось обращение«господин». Он знал, что среди сотрудников спецслужб и в армейской среде Россииэто обращение не прижилось и здесь по-прежнему называли друг другапо-старорежимному «товарищ». Говоривший, очевидно, понял его намек и поэтомуулыбнулся.

— А я Алексей Николаевич Полухин, — представился он, — мнепоручено возглавить группу, которая проведет анализ предоставленной вамиинформации.

Дронго кивнул в знак приветствия. «Интересно, откуда этоттип, — подумал он. — Для Службы Безопасности слишком интеллигентен, для ФСБ —не столь прямолинеен. Неужели из разведки? Или я ошибаюсь?»