Метро 2033: Край земли. Затерянный рай - Сурен Цормудян

– Не они пустили ракеты. У них этих ракет просто не было, – мотнул головой Горин.

– Но контакт с них надо начинать. Наверняка там все цивилизованно, как и у нас.

Женя вдруг засмеялся:

– Я, кажется, знаю, какую книгу ты прочитал последней! «На берегу» Нэвила Шюта![12]

– Гора, последняя книга, которую я прочитал, – это русско-финский разговорник. Нэвила я прочел еще прошлой зимой. Вот он реально о будущем думал. Еще не было подлодок с баллистическими ракетами, а он уже о глобальной ядерной войне всех предупреждал.

– Это там, где подводная лодка плывет в Австралию, а ее капитан так и не запустил ракеты? – спросил Никита. – Я книгу еще не читал, но фильм такой помню.

– Да-да, тот, – закивал изучающий очередной лист бумаги Цой. – Только в книге про ракеты не было. Говорю же, старая она очень, книга эта. Потом киношники добавили это от себя.

– Сильный ход они добавили, что тут скажешь, – хмыкнул Вишневский, отпивая чай.

Горин скривился, поерзав на стуле:

– Чего тут сильного? Он офицер на посту, а свой долг не выполнил.

– В том и дело, Женька, – Никита вздохнул, взглянув на друга. – Что может быть мужественней, чем сказать дьяволу – нет?

Разговоры в помещении стихли. Жаров о чем-то думал, глядя на поселок, завод и бухту у подножия сопки, на склоне которой высилась школа. Горин обдумывал сказанное Вишневским. Тот пил чай, а Александр Цой занимался бумагами. Именно он прервал, чуть позже, затянувшееся молчание:

– Слышь, Никитос, тут на некоторых документах гриф «секретно» стоит. Они в архиве были? Точно?

– В руинах штаба мы нашли сейф. Провозились с ним почти целый день, пока не открыли. Думали, может, там оружие будет или еще что-то полезное. А там куча бумаг, пара смартфонов, печати, связка ключей, аптечка и коробка компьютерных дискет. Секретные бумаги, видимо, из сейфа этого, – ответил Никита.

– А сам смотрел эти бумаги, Халф? – Цой медленно поднял взгляд на Вишневского.

– Нет еще. А что?

– Никто не читал? – многозначительно окинул всех взглядом Александр.

– Да что ты там нашел, черт возьми? – нахмурился обернувшийся Жаров.

Цой приподнял пожелтевший лист бумаги, на котором текст был напечатан не принтером, а старой печатной машинкой, и начал читать:

– «Выписка из докладной записки отдела разведки Краснознаменного Тихоокеанского флота главному командованию ВМФ СССР… Для служебного пользования. Сов. секретно. 1984 год. Согласно полученным данным, коррелирующим с данными от собственных источников 1-го Главупра КГБ СССР, вероятный противник нацелил на Камчатский полуостров баллистическую ракету класса «Минитмен-3» с разделяющейся БЧ (341-е стратегическое ракетное крыло. Координаты пусковой шахты см. в приложении 2 к данной докладной записке. ТТХ приводимого класса ракет вероятного противника см. в приложении 1 к данной докладной записке). По данным разведки, разделяющихся боевых частей у данной ракеты 3 (три). Предположительно мощность каждого заряда составляет от 300 килотонн до 700 килотонн…»

Все слушали, затаив дыхание, этот сухой казенный текст, как тот самый смертный приговор, что они обсуждали чуть ранее. Никто не шевелился, кроме Вишневского. Он подошел к шкафу и взял с полки памятный сувенир с отпечатком того страшного дня. Это был простой мяч. Тот самый мяч, что оплавился и лопнул, тронутый смертоносными лучами в первые мгновения взрыва. Сейчас от него осталась лишь сухая полусфера с обугленными краями.

Дочитав текст, Александр сглотнул и добавил:

– Тут ниже карандашом написано… На данный момент сведения актуальны. Шестнадцатое октября две тысячи девятого года. Сделать копию и приложить к протоколу «О». Подпись…

– Что еще за протокол «О»? – спросил Женя.

Цой принялся ворошить стопку листов:

– Понятия не имею. Ничего с таким заголовком мне еще не попадалось.

– Ну что ж, – вздохнул Вишневский и водрузил остатки футбольного мяча себе на голову, словно каску. – Теперь мы знаем имя убийцы нашего детства. Зовут его «Минитмен».

– Убийца стольких людей… – сквозь зубы процедил Андрей Жаров. Опустившись на стул, он добавил: – И моей сестры в том числе…

– Семьсот килотонн, охренеть, – потер ладонью лицо Евгений. – Это сколько Хиросим в том взрыве было? Тридцать? Сорок?[13] Как мы уцелели? Как вообще здесь что-то уцелело?

– Ракета рванула в стороне от нас, – сказал Вишневский. – А нас прикрыли сопки на полуострове Крашенинникова. И главный приз от дьявола достался Рыбачьему и Петропавловску. То, что мы сейчас сидим в уцелевшей школе уцелевшего Приморского и дышим… Это всего лишь нелепая случайность. В планы больших дядей это не входило…

– Долбаные взрослые, – презрительно фыркнул Жаров. – Долбаный мир…

– Раздолбанный, ты хотел сказать? – усмехнулся Никита.

– Саня, отложи этот листок, – обратился к Цою Жаров, глядя в пол. – И все подобное отложи, если попадется.

– А смысл? – спросил Горин. – Сейчас не то что время совсем другое. Реальность иная.

– Не важно. Сохраним отдельно этот артефакт.

– Как скажешь, – Цой отложил лист на край стола, внимательно осмотрел следующий и, не найдя ничего любопытного в нем, продолжил вести летопись. – Никитос, лучше бы ты там сигарет пачку нашел, в Рыбачьем этом.

– Грызи веточку, если курить охота, – отозвался Вишневский, убирая с головы половину мяча. – Не было там сигарет.

– Да я уже столько леса изгрыз, что любой бобер от зависти повесится. Табачку охота.

– А мне вот охота арбузов. Но где их взять? Крыжовник ем…

– Так, ладно! – Жаров хлопнул себя по коленям, выходя из мрачной задумчивости и поднимаясь со стула. – Надо что-то решать с медведем.

Александр почесал пером за ухом и кивнул:

– Грохнуть его надо. Что тут решать?

– Для этого его надо выследить. Или заманить.

– И то и другое, – предложил Горин. – Я думаю, помимо отправки на поиски хорошо вооруженной группы надо параллельно придумать какую-то ловушку. Хоть как-то шансы увеличит.