📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыСеребряный город мечты - Регина Рауэр

Серебряный город мечты - Регина Рауэр

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 151
Перейти на страницу:
на книжной странице, подложенной снизу? Кстати, яблочный штрудель ни в коем случае нельзя подавать с эспрессо. Не сочетается. Вкус перебивается. Может вы уже представитесь? Вы обещали, пан.

Обещал, однако… он молчит.

Разглядывает в ответ.

И свою картонную коробку водружает на стол совсем уж не по этикету.

— Вы похожи на неё, — он говорит тихо, почти шелестит и, собирая складки на скатерти, двигает коробку ко мне. — И я бы хотел сделать вам подарок, пани Кветослава. Позвольте подарить вам куклу.

— Куклу? — я переспрашиваю.

Моргаю удивлённо.

Теряю враз всю весёлость и лихость.

А пан смотрит серьёзно, не объявляет, что происходящее шутка или розыгрыш Аги, которая подобные представления как раз любит и устраивает.

Он ждёт.

И под его взглядом, что гипнотизирует, к коробке я послушно тянусь, развязываю не глядя шелковые ленты и крышку снимаю. Отрываю с трудом взгляд от тёмно-серых глаз, в которых плещется странное нетерпение, и голову опускаю.

Смотрю.

Кукла.

Лежит в белоснежной пене ткани, в хрустальном гробе, как Белоснежка в сказке братьев Гримм, глядит бутылочными глазами.

Стеклянными, но живыми.

И взгляд, не по-кукольному глубокий, проникает в самую душу, пленяет и поглощает. И трещины на некогда белоснежном, а теперь желтоватом лице с высоким лбом перестают казаться уродливыми.

Не замечается почти стёртая с алых губ краска.

Отходит на второй план богатый и тяжёлый наряд дамы далёкого века, навевающий воспоминания о портретах Елизаветы Тюдор в учебниках истории. Не притягивает взгляд сложная причёска из светлых волос под сеткой, замысловатое кружево высокого воротника и потускневший золотой узор платья.

Живые глаза затмевают всё.

Ворожат.

И в ушах звенит хрусталь, когда какофония голосов разбивает кукольную магию.

— Крайнова!

— Кветослава!

— Алехандро, я вам клянусь, что здесь подают лучшие десерты во всей Чехии…

— Марек, вы мне так и не ответили на счёт сегодняшнего вечера… Кветка!..

Знакомые голоса… вырывают.

Возвращают.

А даритель куклы резко встаёт, разносится протяжный скрежет его стула по полу. И руки от куклы я поспешно одергиваю, отшатываюсь, а крышка стеклянной шкатулки — не гроба, Квета! — скрывая старую куклу, звонко ударяется.

— Панна Кветослава, боюсь вам придётся простить меня ещё раз, — пан говорит торопливо.

Взволнованно.

Смотрит не на меня.

И я провожаю его взгляд, натыкаюсь на Любоша, Марека, Агу и Алехандро, что направляются к нам, огибают деревянные столики и из бежевых лент-тюлей, летающих от заглянувшего в кофейню ветра, выпутываются.

— Мне нужно идти, — свой стул мой визави задвигает небрежно, опирается на его спинку руками, чтобы наклониться, перегнуться через весь стол и прошептать. — Я вас найду сам. И, прошу, не верьте никому, панна Кветослава!

— Что? — я хмурюсь.

Пытаюсь встать.

Остановить.

Но придвинутый к столу стул задерживает, мешает выбраться быстро. Тормозят взлетающие ленты декора, вызывают впервые глухое раздражение и вопрос о том, как официанты с блюдами лавирует между ними.

Ибо я путаюсь.

Теряю из вида загадочного пана.

Наталкиваюсь на удивлённого Любоша, что замолкает на полуслове, удерживает меня за плечи, и из его рук приходится выкручиваться.

И вопросы, летящие в спину, я не слушаю, выбегаю всё же на улицу, что… пуста.

Безлюдна.

И лишь за углом, где кипит жизнь, раздаётся перезвон трамвая.

— Кветка? — Ага появляется бесшумно. — Ты чего?

— Не знаю, — я говорю потерянно.

Огибаю её, оглядываюсь по сторонам и к ближайшему перекрёстку, срываясь на уже бессмысленный бег, несусь, но… яркого пиджака среди редких прохожих не вижу, и синяя шляпа нигде не мелькает.

Мой загадочный незнакомец исчез столь же незаметно, как и появился.

Улетел, но обещал вернуться.

— Старик, — я сообщаю раздельно и медленно, проверяю слова на прочность и к спешащей следом Аге поворачиваюсь. — Старик сидел со мной за столом. Странный. Шляпа, трость. Видела?

— Видела, — Ага соглашается, щурится, вглядывается обеспокоенно мне в глаза. — Любош обозвал его франтом. А Марек сказал, что…

— Ты видела куда он делся? — я её перебиваю.

А Ага, так и не рассказав про Марека, закрывает рот, хмурится, задумывается и головой в этот раз качает отрицательно. Хмурится ещё больше и глазами воинственно сверкает от предположения, которое она озвучивает грозно:

— Он что-то тебе сделал, да?

— Да, — я соглашаюсь неуверенно, потому что происходящее продолжает казаться абсурдным, странным и тревожным.

Слишком быстрым.

И мысли за действиями не поспевают.

— Да, — я перестаю вглядываться в прохожих, перевожу взгляд на Агу. — Он подарил мне куклу.

— Чего?!

Лицо Аги искажается от изумления, и смотрит она недоверчиво, мелькает в зелёных глазах ещё большая тревога и сомнения в моей вменяемости.

— Кукла. На столе осталась. Картонная коробка, в ней хрустальная шкатулка, а в шкатулке старая кукла, — я разжевываю бесцветно.

Обхватываю себя руками от порыва ветра и холодного страха, который приходит вместе с этим ветром, пронизывает до костей, а Ага заканчивает на меня смотреть, делает неутешительный и безжалостный вывод:

— На тебе лица нет. Хронический недосып ведёт к отупению.

— Угу, — я соглашаюсь машинально.

Провожу ладошками по этому самому лицу, тру щёки и обратно к кофейне даю себя увести. Не сопротивляюсь, когда Ага отсылает всполошённого Любоша к столу и десертам, а сама дёргает меня в сторону уборной.

На дверь которой она невозмутимо весит табличку уборки, щёлкает на всякий случай замком и на длинную мраморную столешницу с раковинами запрыгивает.

— Умойся, — она предлагает язвительно, включает, грациозно потягиваясь, воду, — а то, пожаловавший по твою душу, ювелирный принц сбежит раньше положенного времени и предложения своих органов.

— Какой принц? — я, подтверждая слова про недосып, уточняю тупо.

Рассматриваю равнодушно синяки под глазами и меловую бледность в зеркале. И совету следую, чтобы от обжигающей ледяной воды сразу зашипеть, прийти хоть немного в себя и необъяснимый липкий страх смыть.

— Ювелирный, — Ага повторяет с удовольствием, поясняет со скучающей насмешкой, — Алехандро де Сорха-и-Веласко. Как там у твоих русских классиков? «Чуть свет уж на ногах! и я у ваших ног!», да? Ну вот, я, вся такая красивая, приезжаю в вашу богом забытую редакцию в несусветную рань, в половину двенадцатого. И что я вижу? А вижу я этого самого наследного принца, который маячит у твоего кабинета с обалденным букетом роз!

— Зачем тебя понесло в редакцию? — от воды я отфыркиваюсь.

Поднимаю голову и руками упираюсь в холодный мрамор, окидываю свое отражение придирчивым взглядом.

И катящиеся по лицу капли стирать не спешу.

— Спасала Марека от вашего тирана Йозефа, — Ага извещает гордо, поясняет небрежно и с показной скромностью. — Я уломала Любоша выдать военные тайны и рассказать всё о моём милом мальчике.

— Уже твоём?

— Ещё нет, но скоро будет, — Ага не смущается, улыбается предвкушающе.

И Мареку

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 151
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?