Мой охотник на монстров - Марина Сергеевна Комарова

рядом, смотреть, разговаривать, но при этом не иметь права коснуться и…

— Не придётся, — сказала она чуть резче, чем я ожидал. — На то каждому испытание и даётся, чтобы поняли: пары нельзя менять как перчатки. Одна — и на всю жизнь.

— Мне больше никто и не нужен, — буркнул я, закусив губу и пытаясь успокоиться.

— Езжай на Украину, Горан, — уже спокойнее произнесла она. — На месте разберёшься. Раз судьба тебя направила туда, значит, есть причины. И дело не только в Стасе.

Я молчал, где-то внутри понимая, что она права. Для чего-то это время нужно. Знать бы только для чего…

В конце концов, нередко бывало, что охотникам приходилось срываться с места и ехать в другие страны. Оказывалось потом, что где-то случались прорывы Границы, чудовища бесконтрольно выходили в наш мир. И с этим надо было бороться. Только вот те, кто направлял нас туда, не писали писем и не давали знаков, которые бы сразу понял человек.

Судьба, монстры её побери. И как бы ты не пытался её обойти, всё равно она окажется впереди. Потому что слишком мало сил одного-единственного человека, чтобы переломить то, что создавалось веками.

— Дубравка, а ещё…

— А ещё, дечко, ты мне привезёшь новый стол. И это не обсуждается.

Рассчитаться столом таки пришлось, а то нехорошо вышло бы. А во Львов я улетел через несколько дней, понимая, что оставаться в Ловране нет смысла. Я надеялся… очень надеялся, что дар медиума пробудится у Стаси намного быстрее, если её охотник будет рядом.

И… ошибся.

Дар медиума у Станиславы Грабар начал прорезаться только спустя пять лет.

* * *

Наше время

Стася была сама не своя.

Я всё это прекрасно видел. До ужаса хотелось подойти к ней, привлечь к себе, прижать, пряча в горячих объятиях. И даже если попытается сопротивляться и вырываться, то только крепче сжать кольцо рук, давая понять, что больше её никуда не отпущу.

А потом дождаться, когда в эту светловолосую голову придёт хоть капля разума, и почувствовать, как она медленно расслабляется и покоряется, принимая свою пару. И всё то, что вместе с ней теперь будет в её жизни.

Кулаки невольно сжимались и разжимались. Скулы сводило от желания оказаться как можно ближе к Стасе. Не получалось смотреть в окно, не получалось изучать программу маршрута, не привлекало даже кокетливое декольте моей соседки.

И пусть она оказалась весьма приятной девушкой, флиртовала, но не чересчур, будто чувствуя, когда нужно остановиться, меня всё равно интересовала только Стася.

Казалось, даже через половину автобуса я чувствовал запах её кожи и лёгкий аромат трав и хвои. А ещё пальцы ощущали призрачную шелковистость светлых прядей, отливавших на солнце платиной.

Дар медиума ещё дремал, но уже звал меня. Стася сама не подозревала, что пробуждение — дело нескольких недель. Пусть она понятия не имеет, что со всем этим делать, я уже буду рядом. За это время познакомимся как следует, постараюсь с ней подружиться, войти в доверие. Ведь даже незнакомым людям видно, что наш руководитель группы чертовски одинок. Она улыбается, отвечает на вопросы, беспокоится о каждом туристе, но в то же время в зелёных глазах лёд. И не тот, который получается от стремления от всех отделиться, стать особенной, а тот, что прячет боль и отчаяние.

— Вам не спится, Горан? — поинтересовалась выглянувшая из своего номера Аня.

На девушке был шёлковый розовый халатик, который едва прикрывал точёные ножки и аппетитную мадам Сижу.

Я едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. В таком наряде стоит завлекать кавалеров в каких-нибудь роскошных апартаментах, а не в сонной гостиничке на краю света. Ну, хорошо, на берегу озера Балатон. Но стоило только прислушаться, как я понимал, что не так уж и неверно определение про край света. Было странное ощущение, что все звуки просто выключили.

— Я немного задержался у берега, Ань. Не мог отказать себе пройтись по берегу и выкурить сигарету.

Перед внутренним взором всё стояла Стася, растерянная и прекрасная, не знающая, что ответить на моё предложение.

Именно в этот момент просто до ужаса хотелось сгрести её в охапку, прижаться к бледным губам и целовать до тех пор, пока румянец не окрасит щеки, а в зелёных глазах не появится желание и хмель.

— И как там? — поинтересовалась Аня, явно пытаясь продлить разговор.

— Природа, сплошная природа, — обтекаемо сказал я, чуть улыбнувшись. — Так надышался воздухом, что теперь точно буду спать как убитый.

В голубых глазах мелькнуло разочарование, Аня явно настраивалась на что-то иное, но, заметив, как я открываю дверь номера, только вздохнула.

— А я утром пойду. Вот сказал — мне тоже захотелось посмотреть. А пока спокойной ночи, Горан.

— Добрых снов, Аня, — кивнул я.

Так, отлично. Хоть какое-то время буду предоставлен сам себе. Я прекрасно понимал, что как бы ни хотелось посидеть и поговорить со Стасей, это вряд ли выполнимо. Всё же она на работе. И как ни крути, девочке надо выспаться, чтобы потом ничего не напутать на следующей границе и не выпустить из внимания какую-то важную деталь. Хотя даже если накосячит, то найдётся способ её утешить. Для этого, правда, придётся утащить Стасю подальше от чужих глаз, но это вполне выполнимо. А после того как утащу…

Холодный душ немного остудил не в меру разыгравшееся воображение. Я покачал головой.

Нет-нет, никаких «утащу». Девушке надо спать и нормально есть. А с остальным разберёмся по мере поступления.

Не знаю, сколько времени я просидел в темноте, когда вдруг показалось, что вижу в окно что-то отсвечивающее зеленью. Чуть прищурился. Это что ещё? Вряд ли работник гостиницы… Но и не зверь, нет. Что-то оно мне не нравится.

И тут раздался крик, от которого у меня всё заледенело внутри.

Я всё бросил и кинулся вон из номера, потому что узнал этот голос в первую же секунду. Внутри всё замерло от ужаса. Стася!

Хорошо хоть краем глаза успел заметить, в каком номере она оказалась. Доля секунды — закрытая на замок дверь. Ну, конечно, все нормальные люди закрываются на ночь. Ругнувшись, я попытался выбить дверь плечом. По телу разнеслась боль от удара, но дверь скрипнула. Ещё разок.

В комнате была подозрительная тишина, и от этого стало ещё хуже. Что там с ней?

Раздался еле слышный стон, а потом сдавленное всхлипывание.

— Стася! — крикнул я, практически врываясь в номер, когда дверь не выдержала напора и распахнулась.

Мысленно поблагодарил местных строителей, которые не заморачивались крепостью того, что делали. Будь тут всё на совесть,