«Отпуска нет на войне». Большая Игра «попаданца» - Сергей Бузинин

Паренек попытался перевести взгляд на Арсенина, но где-то на середине пути его глаза наткнулись на мрачный зрачок винтовочного дула. Юнец шумно сглотнул слюну и, размазывая немые слезы по чумазым щекам, ошалело замотал головой.

– Наверное, ты? – Арсенин резко повернулся к пухлому капралу с одутловатым лицом, беззвучно открывавшему рот. – Или враз говорить разучился? Может, тебе доходчивей объяснить?!

Британец что-то неразборчиво проскулил, всхлипывая и шмыгая носом на каждом слоге.

– Не нужно ничего объяснять. Он все понял, батоно капитан, – флегматично обронил Туташхиа, звонко щелкнув затвором «маузера». – Из контекста понял.

– Из чего, говоришь, понял? – Арсенин повернулся к другу, раскрыв рот от удивления.

– Из контекста, – пожал плечами абрек. – Контекст, батоно капитан, это…

– Я знаю, что такое контекст, – ошарашенно пробормотал Всеслав. – А ты-то где таких слов нахватался да еще и по-английски понимать научился?

– Лев объяснил. Я его жизни учу. Он меня – языкам и наукам…

Капитан, переваривая полученную информацию, некоторое время помолчал, затем встал прямо напротив третьего пленного – угрюмого сержанта в изодранном мундире, сидевшего смирно только потому, что в спину ему упирался ствол винтовки Ван Бателаана.

– Или, может быть, ты рвешься в герои? – Арсенин пристально посмотрел в глаза пленнику и уточнил: – В павшие герои?

Сержант пренебрежительно хмыкнул, пожал плечами и, не снизойдя до ответа, замер, разглядывая вьющуюся над ним птичку.

– Барт! Пристрели еще одного, – зло шевельнул желваками Арсенин. – Может, те, кто останется в живых, научатся говорить.

– Которого из них, командир? – злорадно ощерился Ван Бателаан. – Ткни пальцем, любого прикончу. Вот только патроны-то зачем тратить, я и ножом любому английскому борову что горло, что брюхо вспорю…

– Я сказал «пристрели», – жестко отчеканил Арсенин, – значит, «пристрели». Либо ты со мной и слушаешь меня во всем, либо можешь убираться в любой другой отряд. Dixi! А насчет кого… любого, на твой выбор.

Бур, продолжая злорадно ухмыляться, степенно огладил топорщащуюся во все стороны бороду и, словно прицениваясь в лавке к приглянувшемуся товару, посмотрел на мальчишку. Тот, не сводя с врага ошалевшего от страха взгляда, заелозил по земле, пытаясь отползти подальше, но рта так и не открыл. Толстяк заскулил еще громче и перекрестил воздух перед собой, пытаясь отгородиться от бюргера крестным знамением, словно от нечистой силы.

Вдоволь налюбовавшись на экзорцизм капрала, Ван Бателаан весело фыркнул, сделал шаг вперед и вопросительно взглянул на сержанта. Англичанин сочувственно посмотрел на сослуживцев и перевел полный презрения взгляд на бура. Встретившись глазами с противником, он язвительно усмехнулся, сплюнул и задрал подбородок вверх, словно подставляя горло под удар ножом.

Барт уважительно покачал головой, вновь посмотрел на толстяка и спустил курок.

– Не-е-ет! Ради всего святого, нет! – завизжал капрал, не сводя взгляда с убитого сержанта. – Я все скажу! Клянусь Спасителем, я расскажу вам все, что вы хотите! Только не убивайте… – англичанин закрыл лицо руками и зарыдал.

– Полноте, полноте плакать, – успокаивающим тоном протянул Арсенин. – Мы вовсе не такие звери, как может показаться на первый взгляд. Ответьте без утайки, куда делся полковник Силверберг со своими людьми, и мы уйдем.

– Я не знаю, не знаю, сэр, – пробормотал англичанин, размазывая слезы. – Я честное слово, не зна-а-аю! – заверещал он, заметив, что Ван Бателаан направил на него винтовку. – Да! Он вчера вечером остановился на нашем блокпосту, и когда я ложился спать, он еще был здесь! Но ночью я слышал, что кто-то уехал. Кто и куда, я не знаю! Я правда ничего не знаю…

– Он говорит правду? – посмотрел на мальчишку Арсенин. – Или врет?

– Не знаю, сэр, – шумно сглотнул слюну юнец. – Я тоже спал и даже не слышал, что кто-то уехал. Я и утром-то проснулся, только когда… – британец тоскливо посмотрел по сторонам, – когда вы напали, сэр…

– Ваш таинственный осведомитель вновь оказался прав, Всеслав, – вмешался в разговор до этого стоявший поодаль Даниэль Терон, бывший школьный учитель, а ныне командир самого неуловимого подразделения буров. – Полковник и в самом деле ночевал здесь, но мы опоздали, и вся наша эскапада оказалась безрезультатной…

– Вряд ли стоит столь уничижительно отзываться о нашем набеге, – возразил Арсенин. – Два десятка убитых врагов при отсутствии потерь с нашей стороны – это не самое плохое достижение.

– Но главной цели мы не достигли, – укоризненно покачал головой Терон. – И теперь все нужно начинать сначала.

– Скорее, продолжать, – чуть улыбнулся Всеслав. – Силверберга сопровождает масса конного народа. А летать англичане пока не научились, и значит, на земле должна остаться прорва их следов. Хороший следопыт подскажет нам направление движения.

– Я уже подумал об этом, – блеснул стеклами очков Даниэль. – Сейчас соберем людей и будем выдвигаться. Так что заканчивайте здесь, капитан, и присоединяйтесь к основному отряду. Время идет, и шансов на успех остается все меньше. Тем более что мы почти ничего не узнали.

– А я говорил, но меня никто не слушал! – встрял в разговор Ван Бателаан. – Я говорил, что надо было с сержанта шкуру пластами содрать, тогда бы он все, что знал, выложил.

– Во-первых, – нахмурился Арсенин, – это был разговор между мной и Даниэлем, и других мы в него не приглашали. Во-вторых, я не вижу смысла в напрасном живодерстве, тем более что покойный сержант был из той породы людей, что врагу гадят и после смерти. Сдается мне, что если б мы пошли по его указке, то получили бы только неприятности. И в-третьих, если ты еще раз сунешься в мою беседу без моего на то приглашения, ты об этом пожалеешь.

– Остыньте, Всеслав, – потянул его за рукав Терон. – Хочу вас уверить, что Барт не думал ничего плохого. Это наша национальная черта, считать, что знаем все обо всем лучше всех. Так что успокойтесь. Наши дела закончены только здесь, и впереди нас ждет новая работа.

– Заканчивай с ними, Барт, – Арсенин, поглядывая вслед удаляющемуся Терону, кивнул в сторону пленных. – Мальчишку свяжи покрепче и оставь валяться, а капрала… – капитан выразительно чиркнул себя ладонью по горлу.

– Так, может, и юнца туда же? – Ван Бателаан, стоя за спинами пленных, скорчил выразительную физиономию. – Один черт, прости Господи, один остается…

– Я с детьми не воюю, – отчеканил Арсенин. – И этого тоже отпусти… быстро и без мучений.

– Воля ваша, командир, – недовольно пробормотал бур, накидывая веревочную петлю на руки молодого солдата. – Будь моя воля, я б ему веревку не на руки, а на шею накинул. А тут добренькие все, – потомок голландских поселенцев с силой затянул узел и продолжил ворчать. – Вот только будут ли англичане к нам такими же добренькими…