За пригоршню чар - Ким Харрисон

Он покивал головой.

— Да-да-да-да. — Он покрутил рукой — «заливайбольше». — Я и так знаю, почему ты едешь, но хочу от тебя услышать.

Я опешила, сама себе не веря.

— Потому что я зла, как сто чертей! — Дождь ужекапал безостановочно. Если мы так и будем беседовать, то промокнемнасквозь. — Он сказал, что вернется, и правда вернулся — ровно для того,чтобы освободить квартиру и слинять. Ни тебе «до свидания», ни даже «Прости,детка, было здорово, но мне пора». Я ему в глаза хочу сказать, что он мне вдушу плюнул, и что я его больше не люблю.

Дженкс изогнул тонкую бровь, и мне жутко захотелось, чтобыон побольше был ростом — я бы тогда стерла с его лица эту гадкую ухмылочку.

— Это типа из учебников по женской психологии? Какправильно завершить отношения?

Я фыркнула.

— Ну вот что, — сказала я. — Я еду забратьДжакса и вытащить Никову жалкую задницу из той передряги, в которую онвляпался. Ты едешь со мной или будешь дальше терять время на грязныерасследования ради денег, которые только даром потратишь на авиабилет — чтобыпотом дня три проваляться в больнице? — Сделав паузу, я подумала, что могупопробовать сыграть на его любви к Маталине. — Маталина боится, Дженкс.Боится, что ты не вернешься домой, если поедешь один.

Лицо у него застыло, и я подумала, что слишком далеко зашла.

— Сам справлюсь, — со злостью сказал он. —Без твоей помощи обойдусь.

Мне на ум пришли холодные северные ночи и сомнительные шансыдобыть пригодную для пикси еду. В Мичигане в мае еще снег может лежать, иДженкс это знает.

— А как же, обойдешься, — сказала я, скрестиларуки на груди и оглядела его с головы до ног. — Точно как я обошлась быбез твоей, когда на меня напали киллеры-фейри.

Он поджал губы, потом набрал воздуху что-то сказать,наставил на меня руку с обвиняющим перстом. Я издевательски сделала большиеглаза. Рука повисела и опустилась. Крылья опустились тоже.

— А ты едешь?

Усилием воли я затолкала вглубь проснувшуюся надежду.

— Да, — ответила я. — Но чтобы хоть шанс наудачу иметь, мне нужен специалист по обману электроники, разведчик и кто-то, комуя доверю прикрывать мне спину. Айви не подойдет, она не может уехать изЦинциннати.

Дженкс затрещал крыльями, собираясь взлететь, ноостановился.

— Ты меня очень обидела, Рэйчел.

У меня сердце сжалось от вины.

— Знаю, — прошептала я. — И очень жалею. Прости.Я не заслуживаю, чтобы ты мне помогал, но прошу. — Я вскинула голову,умоляя его взглядом. На его лице впервые отразилось страдание, которое я емупричинила, и сердце опять пронзило болью.

Я подумаю, — пробормотал он, взлетая. Неверными ногамия шагнула за ним.

Я еду завтра рано днем.

Треща крыльями, Дженкс заложил вираж ко мне, и я чуть неподставила ему ладонь по привычке — но слишком уж было бы больно, если б он нанее не сел.

— Рано — это в смысле для ведьм рано? — Гудениекрыльев поднялось до режущей слух высоты. — Ладно. Я с тобой поеду, но вагентство не вернусь. Это разовый договор.

У меня перехватило горло, я сглотнула слюну. Он вернется. Онэто знал не хуже меня. Я хотела заорать «ура!», засвистеть на всю улицу,заставляя оборачиваться прохожих, а смогла только с трудом улыбнуться.

— О'кей, — сказала я, чувствуя такое облегчение,что чуть не разрыдалась.

Усиленно моргая, я пошла следом за ним к выходу из переулка.Дженкс вполне мог бы спрятаться от дождя под моей кепкой, но предлагать такоебыло еще рано.

— Не можешь прилететь сегодня в церковь послеполуночи? — спросила я. — Надо приготовить до отъезда кое-какиеамулеты.

Из переулка мы вышли вместе, свет фонарей ослепил меня,словно мы в какой черной дыре сидели. Оба мы как будто шли по тонкому льду —дорога знакома, но того гляди провалишься.

Могу, наверное — нерешительно ответил Дженкс, глядя надождь.

Вот и хорошо. — Ботинки затопали по тротуару, сотрясаяпозвоночник. — У тебя сохранился тот телефон из набора, что ты мнеподарил?

Я слышала неуверенность в собственном голосе и не знала,слышит ли ее Дженкс. Я-то, конечно, сохранила телефон, подаренный им на зимнеесолнцестояние. Черт, да я его чуть в икону не превратила.

Я открыла черный зонтик Айви, Дженкс залетел под купол. Пятьмесяцев назад он бы сел мне на плечо, но даже такой небольшой знак доверия менярастрогал.

Дэвид его подобрал, — сухо сказал пикси, держась усамого края зонта.

Вот и хорошо, — повторила я, чувствуя себя полнойдурой. — Прихватишь его с собой?

Он великоват, чтобы сунуть в карман, но попробую. —Сказано было с ехидцей, но хоть больше похоже на прежнего Дженкса.

Я глянула на чуть заметный след серебристой пыльцы,остающийся за ним в воздухе. Мы подошли уже к машине, и я не знала, не сочтетли он оскорблением предложение подвезти его домой.

— Значит, паучья сопля? — спросил Дженкс, и юркнулв открывшуюся дверь.

Кашлянув, я принялась разглядывать тротуар и бегущих по немулюдей — как раз ливанул дождь. Дженкс вернулся. Я его уломала. Не совсем еще,но начало есть. Прерывисто дыша, я сложила зонт и нырнула в машину.

— Ну, прости, — сказала я, заводя мотор и включаяпечку на полную ради Дженкса. — Меня время поджимало.

Я повертела в руках черный кружевной топ, вздохнула, сложилаи засунула его обратно в третий ящик сверху. Выгляжу я в нем отлично, нопланируется спасательная операция, а не весенние каникулы. Вынув взаменперсикового цвета хлопковую рубашку с коротким рукавом, я положила ее наджинсы, уже сложенные в чемодан, который мне мама подарила к окончаниюколледжа. Она утверждает, что без всякого намека, но мне до сих пор не верится.

Перейдя к верхнему ящику, я нагребла носков и трусов нанеделю. В церкви не было ни души — Айви поехала с Дженксом за его семейством. Вподпертое карандашом витражное окошко успокоительно барабанил дождь, потихонькузаливая подоконник, но больше вроде никуда не попадая. В темном саду распевалажаба, и ей удачно аккомпанировал джаз из гостиной.

Глубоко в шкафу я отыскала красную водолазку, уже отложеннуюдо следующей зимы, вытрясла из нее плечики, аккуратно сложила и уместила кпрочим вещам. Добавила еще спортивные шорты и любимую черную футболку снадписью «СЦЕНА» — мне ее выдали прошлой зимой, когда я работала на концертеТакаты. Погоду не угадаешь — может, плюс двадцать будет, а может, минус десять.Я удовлетворенно вздохнула. Ночь, дождь, жабы поют, и Дженкс вернулся. Чтоможет быть лучше?