Трактат о военном искусстве - Сунь-Цзы

1

Термины «чичэ» и «гэчэ», представляющие наименования различных видов колесниц, употреблявшихся в древней китайской армии, вызывают несколько разноречивые толкования. Цао-гун и Мэй Яо-чэнь определяют первый как «легкие колесницы», второй как «тяжелые колесницы». Ли Цюань называет первые «боевыми колесницами», вторые – «легкими колесницами». Ду Му понимает так: «легкие колесницы» – это боевые колесницы, на которых в древности вели бой; что же касается «гэчэ», то это, по его мнению, обозные, тяжелые колесницы, на которых перевозили оружие, вещи и снаряжение. Чжан Юй истолковывает эти термины по-иному: первые – это, по его мнению, колесницы для нападения, вторые – для обороны. Таким образом, совершенно ясно значение первого термина – «чичэ»: это колесницы, предназначенные для боя; их называют то «легкими колесницами», то «боевыми колесницами», то «наступательными колесницами». Сомнение вызывает второй термин: боевые ли это колесницы или только обозные фургоны? Ду Му считает их именно последними, но Чжан Юй полагает, что они являются также боевыми колесницами, только предназначенными для обороны. Другие комментаторы, не объясняя их назначения, называют их «тяжелыми колесницами». Однако Ли Цюань неожиданно именно к ним прилагает термин «легкие колесницы», противопоставляя их «боевым колесницам», в то время как Ду Му именно «боевыми колесницами» называет только «легкие».

Я считаю, что Ду Му прав в том смысле, что первые, т. е. легкие колесницы, есть в точном смысле этого слова боевые, вторые же, т. е. тяжелые колесницы, являются прежде всего обозными. Мне кажется это верным по той причине, что на первых колесницах – очень подвижных и легких – помещались три тяжеловооруженных воина, ведшие бой, вокруг же располагались пехотинцы – 72 человека. Для быстроты продвижения эти колесницы были запряжены четверкой коней, покрытых кожаными панцирями для защиты от стрел. Ясно, что они предназначались для боя. Тяжелые колесницы для боя не годились уже по своей громоздкости. В трактате У-цзы упоминается, что их строили иногда размером «больше дома» (У-цзы, Введение). Кроме того, в них запрягали 12 волов, что одно указывает на их малоподвижность. К ним придавали также нестроевой состав – кашеваров, каптенармусов, конюхов, чернорабочих для подноски топлива и воды, всего 25 человек. Следовательно, они явно не предназначались для боя, по крайней мере для наступательных операций. Но в то же время они делались исключительно хорошо защищенными от стрел. В трактате У-цзы описывается, что их сверху донизу обивали кожами, прикрывали кожами колеса и т. д. (У-цзы, Введение). Поэтому, если во время похода легкие колесницы естественно шли впереди, а тяжелые сзади, то на стоянках легкие располагались внутри, тяжелые снаружи, образуя как бы укрепленный лагерь. Во время же боя тяжелые колесницы ставились позади фронта сплошной стеной и служили укрытием для своих солдат. Таким образом, когда Чжан Юй называет тяжелые колесницы оборонительными, он прав: это – большие, так сказать, бронированные обозные фургоны, используемые и как укрытие и при обороне.

2

Комментаторы пробуют определять, чему равнялась та тысяча миль, о которой говорит Сунь-цзы, в мерах их времени. Если взять самого близкого к нам по времени комментатора (из старых, конечно), который затрагивает этот вопрос, – Сорая, то он исчисляет один чжоуский фут в 7,2 японских дюйма его времени, 8 чжоуских футов составляют 1 сажень, т. е. 5 футов и 7,6 дюйма японских; одна миля равна 300 саженей, т. е. 172 сажени и 8 футов японских, иначе 4 те и 48 кэн, 1000 миль, таким образом, равна 4800 японских те, т. е. несколько более 133 японских миль. В переводе на европейские меры это будет около 450 км. Считаясь с тем, что чжоуский фут был в эпоху Чжоу не везде одинаков, Сорай допускает колебание этой цифры от 100 до 133 японских миль, т. е. приблизительно от 350 до 450 км (Сорай, цит. соч., с. 30). Впрочем, как об этом говорилось и в комментарии, вряд ли есть какая-нибудь надобность в этих точных вычислениях: текст Сунь-цзы не следует понимать в данном случае буквально, а принимать его выражение «1000 миль» за общее обозначение далекого расстояния.

3

О слове «князь» здесь и всюду ниже см. пояснения к гл. II.

В переводе текста II гл. мною употребляется слово «князья». Так я передаю по-русски китайское обозначение «чжухоу». Такой перевод является обычным в китаеведческой практике, и я не нахожу нужным его менять. К тому же я считаю его правильным и по существу, так как русское слово «князья» может служить и служит общим обозначением владетелей, представленных в истории различных типов государственных образований, за исключением носителей верховной власти, стоящей – номинально или фактически – над властью отдельных «князей». Именно такой смысл и имеет китайское «чжухоу». В связи с этим предупреждаю, что всюду в дальнейшем у меня будет встречаться слово «князь». Этим общим наименованием я позволяю себе передать все те титулы владетельных князей, которые существовали в период Чуньцю. Как известно, это – титулы «гун», «хоу», «бо», «цзы» и «нань». Конечно, в этих разных титулах отражается известная градация в положении (по крайней мере, в «юридическом» смысле) правителей отдельных владений того времени, но мне кажется, что отразить эту градацию в переводе следует только тогда, когда переводится текст, где эта градация играет существенную роль. Когда же этого нет, всех этих владетелей можно обозначать общим словом «князья», тем более, что такое общее обозначение их существует и в китайской истории: это – слово «чжухоу», т. е. как раз то, которое в этой главе и дано. При этом как в русском слове «князья» один из титулов служит обобщающим обозначением всех прочих, так и в китайском «чжухоу» в качестве обобщающего обозначения взят также один из титулов – «хоу».