Трактат о военном искусстве - Сунь-Цзы

Но откуда Сунь-цзы берет эту цифру – 700 000 семейств? И почему это будут крестьяне? И какая связь «гужевой повинности» с развалом сельского хозяйства? Ответ на все эти вопросы дает китайская историография.

Большинство китайских историографов и историков прежних времен полагали, что в Древнем Китае существовала так называемая колодезная система, т. е. особая форма земледельческой общины. Согласно их данным, основной административно-хозяйственной единицей для государства была община из восьми дворов, «соседская община», как она называлась тогда (Цао-тун). Ей отводился земельный надел в размере иногда в 400, иногда в 720–900 му, который был разделен на девять равных участков. Каждый из восьми дворов получал один такой участок и обрабатывал его для своих нужд, девятый же участок обрабатывали все восемь дворов сообща и продукцию с него передавали в казну.

В свете этих предполагаемых исторических условий понятны слова Сунь-цзы: «Во время войны государство беднеет оттого, что возят далеко провиант». Вряд ли Сунь-цзы стал бы преувеличивать размер бедствия, очевидно, он знал, что скрывается за этими как будто простыми словами «возить далеко провиант».

Как на одну из причин разорения крестьянства Сунь-цзы указывает на вздорожание цен. «Те, кто находятся поблизости от армии, продают дорого; а когда они продают дорого, средства у народа истощаются».

Речь идет, конечно, о торговцах, которые неминуемо появлялись в районе расположения армии. Спекуляция во время войны и вздорожание цен отмечаются, таким образом, китайским военным писателем уже в VI в. до н. э.

Итак, по мнению Сунь-цзы, длительная война приводит к разорению крестьянства и к упадку сельского хозяйства, а значит, и к разорению всего государства. Естественно, что перестают поступать и доходы. «Когда же средства (у крестьян. – Н. К.) истощаются, – говорит Сунь-цзы, – выполнять повинности трудно».

Сунь-цзы не объясняет, о каких повинностях здесь идет речь, но другие источники и его комментаторы вполне раскрывают это. Речь идет о тех повинностях, которые лежали на крестьянстве в условиях упомянутой выше колодезной системы. Как уже указывалось, по этой системе основной хозяйственно-административной единицей считалась «соседская община» – объединение восьми дворов; с точки зрения административно-территориальной она называлась «колодцем». Четыре «колодца» составляли новую административно-хозяйственную единицу – деревню, четыре деревни составляли село, четыре села – волость. Каждый сельский округ должен был во время войны дать одного коня и четыре вола, волость, следовательно, должна была поставить четырех коней и шестнадцать волов и, кроме того, снарядить одну боевую колесницу и выставить 75 рекрутов. Но этим дело ограничивалось лишь при короткой войне. При затяжной войне, как намекает сам Сунь-цзы, приходилось прибегать и ко вторичному набору рекрутов и к третьему сбору провианта. Несомненно, что это правило распространялось не только на эти две категории повинностей. Сунь-цзы говорит вообще «об усилении сельских повинностей». Таким образом, снова брались и лошади, и волы, требовалось снаряжение новых колесниц. Все это и обусловливало потерю крестьянами 70 % своих достатков.

Конечно, эту цифру не следует принимать как точное исчисление потерь народного достояния при затяжной войне, как и прочие цифры настоящей главы трактата, это лишь указание на очень большие размеры потерь, граничащие с полным разорением крестьянства. «Когда везут провиант, подрываются силы; когда поставляют снабжение, истощаются средства; у народа, воюющего на полях сражений, имущество в их домах исчезает, внутри страны становится пусто», – говорит Чжан Юй. «Когда оружие притупится и острия обломаются, силы подорвутся и средства иссякнут, князья, воспользовавшись твоей слабостью, поднимутся на тебя», – говорит Сунь-цзы. На обнищавшую и обессиленную страну бросаются соседние хищники.

Однако Сунь-цзы не пацифист, не противник войны, хотя бы и по экономическим причинам, наоборот, он пишет руководство для полководца, т. е. пособие для ведения войны. Он противник только затяжной войны, но не войны вообще. Все же сказанное им служит лишь предисловием к основным положениям этой главы – как нужно вести войну, чтобы избежать этих вредных экономических и частично политических последствий.

Конечно, лучшее средство для него – это короткая победоносная война. Однако, считаясь с тем, что длительная война все же часто бывает, Сунь-цзы старается указать путь для смягчения ее бремени. Путь этот у него простой: надо перенести все тяготы войны на противника.

Сунь-цзы ставит условие – не переобременять свой народ ни рекрутской, ни материальной повинностью: «Тот, кто умеет вести войну, два раза набора не производит, три раза провианта не грузит». Вместе с этим он рекомендует пользоваться тем, что можно захватить у противника. Это относится прежде всего к вооружению.

Еще в большей степени это правило усиления себя за счет покоренных применялось к использованию трофеев. Сунь-цзы предлагает: «Если при сражении на колесницах захватят десять и более колесниц, раздай их в награду тем, кто первый их захватил, и перемени на них знамена (т. е. вместо неприятельского знамени водрузи свое, что означало, так сказать, официальное включение в состав своих сил. – Н. К.). Перемешай эти колесницы со своими и поезжай на них (т. е. сражайся. – Н. К.)».

Эти слова означают, что захваченное у противника оружие служило для пополнения собственного вооружения. Очень характерно также предписание: «с (пленными. – Н. К.) солдатами обращайся хорошо и заботься о них». Сунь-цзы не разъясняет, с какой целью следует это делать, но из всего, что мы знаем о древней китайской армии, явствует, что пленные солдаты противника использовались в армии как рабочая сила – прежде всего как рабы-носильщики.

Остается пополнение довольствием – провиантом и фуражом. Здесь, как уже было указано выше, Сунь-цзы говорит категорически: «Тот, кто умеет вести войну… провиант берет у противника». «Умный полководец старается кормиться за счет противника». Каким образом это делать? Здесь Сунь-цзы об этом не говорит, но в другом месте выражается кратко и ясно: «В местности серьезного положения (т. е. когда глубоко проникнешь на территорию противника и подвоз из своей страны невозможен или затруднителен. – Н. К.) грабь» (XI, 3).

Сунь-цзы не лишен чутья экономиста; он сознает, что ценность одного и того же количества провианта и фуража, полученного на месте от противника, не будет равна ценности того же количества, привезенного из родной страны «за тысячу миль». «Один фунт пищи противника соответствует двадцати фунтам своей; один пуд бобовых отрубей и соломы противника соответствует двадцати пудам своей». Но Сунь-цзы понимает, что все это – не свое, это нужно добыть. Поэтому он и указывает, как это все добывается грабежом.

Но как заставить своих солдат заняться таким грабежом? Простым приказом действовать, конечно, можно, полководец должен обладать строгостью, вследствие которой его приказания беспрекословно выполняются. По словам Ду Му, «солдаты у него боятся своего полководца и не боятся противника». Но Сунь-цзы все время требует от полководца ума, а это значит, что нужно прибегать к другим средствам.