Залим - Лия Рой

- Деньги? Ты говоришь о деньгах? Мне ничего не послышалось?

- Можешь строить из себя дурочку, сколько угодно, но я повторюсь – деньги Залима не его, они мои. Квартиры, машины, счета, в случае, если он вздумает рыпаться, останется без ничего. Впрочем, он знает об этом. Я хотела, чтобы знала и ты. Можешь спать с ним хоть до посинения, но на большее не рассчитывай. Твой потолок – это роль второсортной любовницы.

Амина договорила и резко поднялась со своего места, явно больше не намереваясь провести здесь ни минуты. А я не стала ее задерживать.

Сразу, как за ней захлопнулась входная дверь, я потянулась к теелфону, что покоился в кармане. Даже успела открыть телефонную книгу, намереваясь позвонить Залиму, но в последний момент передумала.

Если Амина не собиралась воевать открыто, то и мне это было не за чем.

И все же это было странно. Приход Амины как таковой меня не выбивал из колеи, наоборот, чего-то подобного я и ожидала, но ее поведение, ее слова…

Так было непринято. Когда это жены давали любовницам зеленый свет? Когда это стало нормой? Амину интересовали деньги? Нет, это не клеилось, как я поняла, она и так была богатой наследницей. Любовь? Нет уж, ею тут и не пахло. Я давно подозревала, что между Залимом и его супругой нет никаких чувств, более того, никогда не было, но теперь я убедилась в этом воочию, лично. Тогда что? Почему эти двое оставались вместе, не испытывая при этом друг к другу ровным счетом ничего? Ребенок? Какие-то убеждения и принципы? Или что-то еще?

- Залим?

- Что? – Мы выгуливали Джека по набережной. Моросил неприятный дождь, и хотелось как можно скорее домой, но псу нужно было подышать свежим воздухом, размять лапы и сделать все свои дела.

Папа уже с месяц как вернулся домой после санатория, пышаший здоровьем и энергией. Бодрый, активный, даже больше, счастливый. Как выяснилось позже, он успел познакомиться там кое с кем. С двумя, не одной, с двумя дамами, с которыми теперь перезванивался и общался по телефону и интернету. Тем не менее, собаку я решила забрать к себе, чтобы не утруждать родителя вынужденными прогулками. Джек любил регулярность, а папе не всегда это было по силам или настроению.

- Какие у вас отношения с женой?

- Почему ты спрашиваешь?

- Просто так, - соврала я, наблюдая за тем, чтобы Джек не убегал слишком далеко.

Было еще кое-что странное. Залим кричал о том, что разводиться не собирается, ни за что этого не сделает, что у него семья и все такое, но при этом мы больше не были просто партнерами по сексу. Между нами было намного больше, чем просто постоянная интимная связь. Он приходил ко мне. Мы ужинали вместе. Гуляли. Разговаривали. Общались. Делились событиями прошедшего дня. Да, это происходило не каждый раз, но часто. Регулярно. Иногда мне казалось, что со мной Шиков проводит намного больше времени, чем со своей семьей.

- Да, ну, - он усмехнулся, плотнее закутываясь в куртку.

- Просто стало интересно. – Я пожала плечами, стараясь ничем себя не выдать. Я так и не рассказала ему о том, что Амина ко мне приходила, что между нами был весьма интригующий разговор.

- Как тебе сказать, - начал он, задумавшись, - мы женаты.

- Это я поняла, догадалась из контекста, - усмехнулась в ответ.

- Ну, на этом вроде бы все, - он отвел взгляд, не желая встречаться со мной глазами.

- Все так плохо?

- У нас все нормально, - тут же оборвал меня Шиков.

- Я не говорила, что у вас все плохо, - поспешила успокоить я своего собеседника. – Просто хочу знать… вдруг я разрушаю что-то настоящее? Что-то стоящее? Вдруг у вас хороший брак, с чувствами, с любовью, все, как полагается, а сейчас просто сложные времена… Что, если я пользуюсь этим и уничтожаю ячейку общества? – Я остановилась, Джек присел рядом. Мы оба подняли глаза на Залима.

- Ты ничего не уничтожаешь, - он покачал головой, протянул ко мне руку и заправил выбившуюся из-за ветра прядь волос за ухо. – Нечего уничтожать.

- Да?

- Мы никогда не любили друг друга. Не было между нами ни чувств, ни страсти. Родители познакомили нас, я понравился отцу Амины. Она, в свою очередь, показалась моим родителям перспективной и хорошей невесткой. Так мы и поженились. Саша родился почти сразу. На этом все. И рассказывать-то больше нечего.

- Совсем?

- Совсем.

- Тогда… почему вы это делаете? – Я нахмурилась, жмурясь от порывов холодного ветра.

- Что делаем?

- Мучаете друг друга в нежеланном браке. Зачем он? Почему давным-давно не разошлись?

- Не все так просто, Рада. Мы взяли на себя обязательства. У нас общий ребенок, Саше нужна полноценная семья, оба родителя, наша общая забота и любовь. Я не оставлю сына расти одного. Не отдам его на воспитание чужому мужчине. Да и для Амины это почти что позор. Развод в наших краях – это не то же самое, что для вас. Она вряд ли сможет выйти замуж еще раз. Тем более, с ребенком.

- Ясно… - Значит, ключевой фигурой здесь был маленький Александр. – Я понимаю. Ребенок – это самое важное.

Ничего не разрушаю.

Я ничего не разрушаю. Я не разрушительница семей. Не падшая женщина, которая уводит чужих мужей.

Да, с этой мыслью определенно было легче засыпать и просыпаться. Наш с Залимом разговор принес мне облегчение. Не знаю, на сколько, и как сильно он подавил чувство вины, но мне нравилось то ощущение легкости и радости, которые я испытывала последнюю неделю.

Неправильная, но все же явно существующая надежда поселилась глубоко в сердце и сознании.

Шиков не любил свою жену. Она не любила его в ответ. Все, что их связывало – это маленький Саша. А это означало, что для меня не все потеряно. Все еще впереди. Наше с Залимом будущее было впереди.

Ему было хорошо со мной. И не просто хорошо в моих объятиях и моей постели. Залиму нравилось проводить со мной время, иначе бы он не находился у меня так много и так часто.

А нам было, что рассказать друг другу. Годы, проведенные друг без друга, поодаль, теперь требовали восполнения. Он рассказывал о своей учебе на меде, разных ситуациях на работе, о своих друзьях, приключениях, что выпали на его долю за годы разлуки, а я делилась своим прошлым. 

Я чувствовала от него поддержку. Залим всегда был на моей стороне. А теперь, когда мы снова сблизились, и вовсе уговаривал оставить нелюбимую работу и заняться тем, к чему лежала душа. Я пыталась объяснить ему, что вообще-то у меня есть долг перед обществом, непосредственный долг перед государством и банком в виде ипотеки, а еще я хорошо зарабатывала и все такое, но Залим и слушать не хотел. Обещал помочь. Убеждал, что любимое дело важнее и вообще, мы живем один раз. И он тысячи раз видел на лицах уходящих людей сожаление о неправильно прожитой жизни. О зря прожитой жизни. И, самое страшное, «не прожитой» вовсе жизни.