Бухта влюбленных - Вайолет Уинспир

– Мне почему-то кажется, что оно где-то здесь, в этой комнате. – И она оглядела зал.

– Милая, но мы же обыскали каждый уголок и здесь, и на террасе, – проговорил Росс, переводя взгляд на вошедшую Ларейн.

– Всё! Тайна раскрыта!.. Дорогостоящее ожерелье нашлось! – И с несколько натужным смехом Ларейн протянула Дженифер ее сокровище.

– Бог ты мой! И где же ты его нашла? – воскликнула обрадованная Дженифер, в то время как управляющий издал громкий вздох облегчения. Репутация его заведения была восстановлена, и, потирая руки, он вернулся в свой кабинет.

Ларейн показала Дженифер место, где нашла ожерелье.

– Кстати, – сказала она, – можно мне вместо награды переночевать сегодня у вас? Я буквально валюсь с ног, а домой мне добираться ужасно долго.

– Ну конечно, ты можешь переночевать у нас, – отозвалась Дженифер. – У Дианы в комнате есть еще один диван.

– Дженни, ты настоящий друг! – Из-под черных ресниц Ларейн метнула взгляд на Росса: – Ну так что? Тогда, может быть, заберем свои вещи и поедем?

– Я пока останусь – провожу последних гостей, – сказала Дженифер. – А Росс может отвезти тебя и обеих девушек домой, а я потом попрошу Джоя Синдена отвезти меня – ему все равно по пути. – Дженифер посмотрела на брата – не возражает ли он. Тот не возражал. У него вконец разболелась голова, и ему поскорее нужно было добраться до таблеток.

Жутковатая луна плыла по неспокойному морю туч, когда Росс подрулил к дому. Из-под рваных клочьев туч то и дело сверкали молнии, и упрямый дождь, барабанящий по листьям бугенвиллеи, вмиг загнал девушек на крыльцо. Росс поехал ставить машину в гараж, а Диана тем временем, панически вскрикивая при виде молнии, безуспешно ковырялась ключом в замке.

– Дай мне! – рассмеялась Ферн.

Войдя в дом, она пожелала остальным спокойной ночи и первым делом побежала наверх в комнату Эдвины. Одного взгляда было достаточно, чтобы заметить, что ее пациентка безмятежно спит; тогда, сонно позевывая, Ферн отправилась к себе. Она уже лежала в постели, когда гроза усилилась, но Ферн слишком утомилась, чтобы обращать на нее внимание. Поудобнее устроившись, она попыталась уснуть, но почему-то не смогла. Беспокойно проворочавшись еще полчаса, Ферн включила ночник и, сев на постели, принялась есть шоколадку, которую всегда держала поблизости. Этой маленькой хитрости ее научила старшая медсестра в больнице, где она проходила обучение. Умудренная годами женщина твердо верила в успокоительный эффект сладостей и всегда рекомендовала съесть сладкое печенье или кусочек шоколада, если человек не может уснуть. Она утверждала, что в большинстве случаев бессонница является результатом перевозбуждения и нервы необходимо успокоить.

Наконец Ферн одолела сонливость, и она уже собиралась погасить лампу, когда в дверь кто-то постучал.

Кто это может быть? Возможно, Делила пришла сообщить, что Ферн нужна Эдвине? Ферн выбралась из постели и, надев халат и тапочки, открыла дверь. На пороге стоял Росс.

– Я увидел у вас под дверью полоску света и решил, что вы не спите, – сказал он, и, когда луч лампы осветил его лицо, Ферн заметила, что он очень бледен. – Я думал, у меня еще остались таблетки, но не нашел ни одной, а проклятая головная боль так и не дает мне уснуть. Может, у вас найдется что-нибудь, Ферн?

– Конечно, Росс. Входите.

Она отворила дверь пошире, и он вошел, одетый в халат поверх пижамы.

Ферн открыла сумочку с медикаментами и достала таблетки, которые должны были снять боль и помочь Россу уснуть. Когда она подошла к нему со стаканом в руке, он сидел на краю ее постели, обхватив голову руками. Ферн коснулась его плеча, и Росс, вздрогнув, поднял глаза – короткие завитки бронзовых волос прилипли к покрытому испариной лбу.

– Такая мерзкая головная боль, Ферн!..

Он с благодарностью проглотил лекарство, мимоходом отметив про себя, что ее заплетенные в косу волосы лежали на груди, словно серебристый канат. Ферн отнесла стакан обратно в ванную и смочила полотенце в холодной воде. Охладив его лоб, она приложила затем мокрое полотенце ему на затылок. Росс покоился у нее на руках, как усталый ребенок; боль постепенно начала отпускать, гроза за окном тоже стихала, и он, внезапно обмякнув, уснул прямо на руках у Ферн.

Ферн осторожно приподняла его ноги, сняла с него тапочки и, уложив в постель, укрыла одеялом. Нежно убрав со лба упрямые кудри, она всмотрелась в его лицо – во сне жесткая складка возле рта разгладилась, что придало лицу какое-то новое выражение – словно он отчаянно просил о чем-то. Но о чем? Ферн пыталась ответить на этот вопрос, тревожно вглядываясь в лицо Росса.

Если бы Ларейн не ночевала сегодня в комнате Дианы, Ферн поднялась бы к своей юной подруге и, объяснив ей все, попросилась бы переночевать, но мысль о том, что Ларейн может подумать невесть что, особенно после высказанных ею в загородном клубе подозрений, не позволяла Ферн этого сделать. Нет, пожалуй, лучше всего остаться здесь. Она разбудит Росса, когда рассветет, и он сможет потихоньку вернуться к себе, так что, кроме них двоих, никто не будет знать, что он провел ночь в ее комнате.

Достав запасное одеяло, Ферн устроилась в кресле. Завернувшись в одеяло и погасив лампу, она смотрела в окно на последние, стихающие приступы грозы. Росс спал, дыша глубоко и ровно, всего в каких-нибудь нескольких шагах от кресла.

Вслушиваясь в его дыхание, Ферн совсем не удивлялась тому, что он здесь, – ведь она была сиделкой и давно привыкла проводить бессонные ночные часы у постели своих пациентов. Бедный, бедный Росс! Какой у него бледный, нездоровый вид! А ведь все-таки он вспомнил про нее, пришел к ней за помощью и сочувствием! И все же нельзя, чтобы утром его увидели выходящим из ее комнаты. Ферн снова сказала себе, что не будет спать всю ночь, чтобы утром разбудить Росса пораньше, пока не поднялись остальные. Но она забыла, что последние несколько часов кряду энергично отплясывала на вечеринке, так что продержалась Ферн совсем недолго, и, когда первые утренние лучи озарили комнату, она уже спала глубоким сном, выставив из-под одеяла маленькую голую ножку.

Росс проснулся со счастливым ощущением, что головная боль отпустила его.

Первые несколько мгновений он просто лежал, радуясь легкости и свободе во всем теле, однако тут же, по веселому щебетанию птиц за окном, понял, что находится не у себя, – ведь его комната не выходила окнами во дворик, где в специально устроенные кормушки слетались по утрам пернатые гости позавтракать хлебными крошками и зернами. «Сами можете слушать ваших певцов, а я люблю птичий хор», – частенько повторяла его тетя. Она любила птиц, и внутренний дворик ее дома служил для них большой гостиной, куда они слетались поклевать зерен, попеть и пощебетать.

Теперь уже окончательно проснувшись, Росс приподнялся на локте и с удивлением обнаружил спящую Ферн, свернувшуюся клубочком в кресле.

Россу стало стыдно. Малютка всю ночь провела в этом кресле! Спустив свои длинные ноги на пол, он подошел к ней. Одна тапочка, соскользнув, валялась на полу, и маленькая голая ножка была холодна как лед. Очень осторожно, стараясь не разбудить ее, Росс поднял Ферн на руки и отнес в нагретую его собственным телом постель. Сняв вторую тапочку, он бережно укрыл девушку одеялом, улыбнувшись, когда она, нежно вздохнув во сне, устроилась калачиком на теплой постели.