Серебряный туман - Оливия Вильденштейн

и покраснела, а затем потекла кровь.

Потекла густым потоком.

— Нет!

Она могла отнять у меня всё, но не у моего отца. Крик, казалось, разрывал мне горло.

Изо рта моего отца вырвался странный булькающий звук. Или это шло от пореза? Его испуганные глаза метнулись к моим, затем снова закатились. Я схватила кухонное полотенце и прижала его к глубокому порезу, но кровь пропитала полотенце за считанные секунды, капнула на костяшки пальцев и потекла по моим мокрым предплечьям алыми ручейками.

Стелла не остановила меня.

Она не пошевелилась.

Её рот округлился в беззвучном вздохе.

— Что ты наделала? — мои ноздри раздувались от маниакальных вдохов. — Что ты наделала?

Её пыль опалила меня, как горящие угли. Продолжая давить на горло отца, я потерла шею, но потом папа булькнул, и обе мои руки вернулись к его ране.

Пахло чем-то едким, как огонь и металл. Я сглотнула и поняла, что зловоние также покрыло моё небо. Неужели Стелла перерезала мне шею?

Я снова поднесла руку к горлу. Кожа была гладкой, омертвевшей. Её пленённая пыль больше не извивалась под скользкими подушечками моих пальцев.

Она взяла её обратно.

Радужки Стеллы побелели, а затем её лицо покрылось прожилками и посерело. Её тело затвердело, как бетон.

— Катори, — кто-то позвал меня по имени.

Я посмотрела на папу, но его губы были вялыми.

Снова прозвучало моё имя. Голос был глубоким и знакомым.

Круз.

Наконец-то кто-то пришёл, но пришёл слишком поздно.

Я уставилась на своего отца. Я чувствовала себя опустошенной, подавленной, слабой, беспомощной. Сломанной. Я была сломлена.

— Папа, перестань. Не оставляй меня, — всхлипнула я. — Не смей оставлять меня.

Его кожа была желтоватой. Я прижала окровавленную руку к его груди, нащупывая пульс.

Я не смогла найти.

Я вытянула шею назад, чтобы посмотреть на Стеллу. Она всё ещё не двигалась. Янтарный цвет её волос превратился в штормовой серый. Блестящие кудри поникли, а затем осыпались с её головы, как песок.

Кожа слезла с её челюсти. Её пальцы превратились в обрубки, а затем запястья отвалились.

Как бетон, взорванный динамитом, Стелла взорвалась облаком пыли.

Она была мертва.

Она была мертва, но и мой отец тоже.

ГЛАВА 12. СДЕЛКА

Я сильнее прижала кухонное полотенце к горлу отца, как будто остановка потока крови могла заставить его сердце снова биться. Я ещё не была врачом, но и идиоткой тоже не была. Присутствие крови внутри тела без сердцебиения не дало бы волшебного толчка сердцу.

Волшебным образом…

— Круз! Верни его мне. Верни его обратно.

— Я не могу обещать, что его дух достаточно близок…

— Перестань болтать и приведи его обратно! — слёзы потекли по моему рту.

Он присел на корточки рядом со мной.

— Если я справлюсь, ты будешь у меня в долгу.

— Если ты справишься, я буду рада быть у тебя в долгу, — моя шея и грудь пульсировали. — Просто, пожалуйста… пожалуйста, верни его, — мой голос был едва громче шепота.

Он убрал мои руки с раны моего отца, положил свои на убывающий красный поток и пробормотал слова фаэли. Я не понимала ни одного из них. Я даже не пыталась. Пока они работали, пока они возвращали моего отца.

Я схватила нож, выпавший из иссохших пальцев Стеллы, и разрезала пластиковые стяжки на запястьях отца. Как мёртвый груз, его руки упали на сиденье стула. Я переплела свои пальцы с его. Прижала руку к моей груди. К моему бешеному сердцу.

Я пожелала, чтобы его вялые пальцы обхватили мои.

Они этого не сделали.

Мольба Круза стала более настойчивой. Литания его слов стала более поспешными. Они вибрировали внутри кухни, перекрываясь плеском воды и раскатами удаляющегося грома.

Пальцы фейри заискрились золотым пламенем, которое остановило кровь. Медленно края раны засветились и разгладились, поднимаясь навстречу друг другу, как молния. Круз провел подушечками пальцев по ране, и она зажила, кожа снова срослась.

Точно так же он залечил рану Гвенельды. И после того, как он восстановил её, она вернулась к жизни. Могу ли я начать надеяться, что то же самое случится с моим отцом, или мне нужно подождать ещё?

Глаза плотно закрыты, пальцы блуждают по зажатому горлу, Круз продолжал шептать слова. Я молилась, чтобы дух моего отца услышал.

Я вцепилась в папину руку так же крепко, как он сжимал мою, когда я была маленькой девочкой, и мы бродили по торговому центру в Черную пятницу. Когда я жаловалась, что он причиняет мне боль, он признавался, как боялся потерять меня в толпе.

Сегодня я была единственной, кто боялся потерять его.

— Папа, — тихо захныкала я. — Я не отпущу тебя. Но и ты не отпускай меня.

Круз притих.

Так тихо.

Сокрушительно тихо.

Его зелёные глаза остановились на мне.

Мне хотелось ударить его кулаками.

И я это сделала. Свободной рукой я ударила его.

— Не смей сдаваться. Разве ты не…

Он схватил меня за запястье.

Держал его.

Затем я услышала вздох. Кашель.

Я повернула голову обратно к отцу, едва осмеливаясь поверить, что шум исходит от него.

Но так оно и было.

Его губы дрожали.

Его пальцы скрючились.

Круз отпустил моё запястье.

Я вскочила на ноги и так крепко обхватила отца за шею, что подумала, что могу его задушить.

Он был жив.

Он вернулся ко мне.

ГЛАВА 13. ОДОЛЖЕНИЕ

— Кэт? — голос моего отца был таким слабым, что едва взъерошил мои жесткие волосы. — Что… — он закашлялся. А потом его стошнило.

Я отстранилась от него, опасаясь, что мои объятия были слишком сильными.

Папа потёр горло.

— Что, чёрт возьми, произошло? Где Стелла? Круз? — он пристально посмотрел на фейри. — Почему ты здесь?

— Стелла ушла, папа.

— Куда ушла? — спросил папа.

Я чувствовала на себе пристальный взгляд Круза, как будто ему тоже не терпелось узнать, куда она делась. Но он видел, как она превратилась в пепел, так что знал, куда она делась. Я поняла, что он смотрит на мою шею.

Я дотронулась до неё.

Я ожидала, что пыль исчезнет — как и её владелец, — но она всё ещё была там, всё ещё пылко пульсируя.

— Что у тебя на шее? — спросил папа. — У тебя татуировка?

Почему пыль Эйса не скрывала ее? Неужели он наконец-то забрал её? Из всех случаев, когда я просила его сделать это, он выбрал этот момент?

— Где Эйс? — спросила я Круза, не обращая внимания на испуганный взгляд моего отца.

— Лили попала в какую-то беду.

— И ты не мог позаботиться об этом? — прошипела я.

— Что заставило тебя