Лавка древностей. Томъ 1 - Чарльз Диккенс

ему въ лицо: она недоумѣвала, что бы означали эти нѣжности. Замѣтивъ, что онъ дѣлаетъ ей какіе-то знаки, она немедленно пошла за нимъ въ другую комнату.

— Слушайте хорошенько, что я вамъ скажу, шепнулъ ей Квильпъ. — Постарайтесь вывѣдать у нея все, что можно, насчетъ ея дѣда, какъ они тамъ живутъ, что дѣлаютъ, о чемъ онъ ей разсказываетъ. Мнѣ это необходимо знать. Вы, женщины, гораздо откровеннѣе между собой, чѣмъ съ нами. Я знаю, если вы захотите, вы съумѣете ласкою выпытать у нея все. Поняли?

— Поняла, Квильпъ.

— Ну, такъ ступайте къ ней. Чего-жъ вы остановились.

— Нельзя ли, Квильпъ, обойтись безъ этого обмана? Еслибъ вы знали, какъ я ее люблю, заикнулась было жена.

Карликъ пробормоталъ сквозь зубы какое-то страшное ругательство и сталъ озираться кругомъ: не попадется ли ему палка, чтобы отколотить жену. Но та и не думала ослушаться своего властелина; она только тихонько попросила его не сердиться и обѣщала исполнить въ точности, что онъ отъ нея требовалъ.

— Такъ вы теперь поняли, чего я хочу, продолжалъ онъ попрежнему шопотомъ, нѣсколько разъ ущипнувъ жену за руку, — я хочу, чтобы вы узнали всѣ его тайны. Не забудьте, что я все время буду стоять у двери и подслушивать. Какъ только дверь заскрипитъ, такъ и знайте, что я вами недоволенъ. Да и достанется же вамъ, если мнѣ часто придется скрипѣть дверью. Ну, ступайте.

Жена ушла, а муженекъ ея спрятался за полуотворенной дверью и, приложивъ къ ней ухо, сталъ внимательно подслушивать.

Въ продолженіе нѣсколькихъ минутъ бѣдная женщина не рѣшалась приступить къ допросу — она просто не знала, съ чего начать. Но дверь заскрипѣла и ея нерѣшительность мигомъ исчезла.

— Вы съ нѣкотораго времени довольно часто посѣщаете Квильпа, моя милая, начала она.

— Да, я уже говорила объ этомъ дѣдушкѣ, простодушно замѣтила Нелли.

— А что онъ вамъ на это сказалъ?

— Ничего не сказалъ, вздохнулъ да опустилъ голову на грудь. Если бы вы видѣли, какой онъ былъ тогда грустный, убитый, я увѣрена, что и вы не удержались бы отъ слезъ. Но и вы ничѣмъ не могли бы ему помочь. Что это у васъ дверь скрипитъ! удивилась Нелли.

— Она всегда скрипитъ, успокоивала ее хозяйка, тревожно поглядывая на дверь. — Но вѣдь вашъ дѣдушка не всегда былъ такъ озабоченъ, какъ теперь?

— Конечно, нѣтъ, съ жаромъ подхватила дѣвочка, — напротивъ, прежде мы были совершенно счастливы. Вы не можете себѣ представить, какъ онъ измѣнился съ нѣкоторыхъ поръ.

— Мнѣ очень, очень васъ жаль, милая Нелли.

Теперь она говорила совершенно искренно.

— Спасибо вамъ, вы всегда такъ добры ко мнѣ. Дѣвочка поцѣловала ее въ щеку. — Мнѣ очень пріятно побесѣдовать съ вами, тѣмъ болѣе, что я ни съ кѣмъ, кромѣ Кита, не могу говорить о немъ. Видите ли, я и теперь была бы счастлива, если бы не эта перемѣна въ дѣдушкѣ, продолжала она еще съ большимъ увлеченіемъ.

— Успокойтесь, милая Нелли, онъ скоро оправится и будетъ такой-же веселый, какъ и прежде.

— Дай-то Богъ, дай Богъ! говорила Нелли, заливаясь слезами. — Но вѣдь онъ ужъ давно… право, мнѣ кажется, что дверь зашевелилась.

— Это такъ, отъ вѣтра, еле слышно промолвила хозяйка, — вы говорите, онъ ужъ давно…

— Да, онъ ужъ давно такой скучный, задумчивый. А прежде какъ мы пріятно проводили съ нимъ вечера! Бывало, я читаю ему вслухъ, — онъ сидитъ у камина и слушаетъ, а когда чтеніе на чемъ нибудь оборвется, мы разговариваемъ съ нимъ. Онъ возьметъ меня къ себѣ на колѣни и начнетъ разсказывать про мою матъ: что я очень похожа на нее и лицомъ, и голосомъ, что она не въ могилѣ, а въ раю, и что тамъ никто не старѣетъ и не умираетъ. Ахъ, какое это было хорошее время! и дѣвочка опять заплакала.

— Не плачьте, не плачьте, милая Нелли, я не могу видѣть вашихъ слезъ, невольно вырвалось у ея собесѣдницы.

— Это, вѣрно, оттого, что мнѣ уже давно не съ кѣмъ было подѣлиться горемъ, а можетъ быть я и не совсѣмъ здорова, поэтому не могу удержаться отъ слезъ — а то я рѣдко плачу. Съ вами я говорю откровенно: я увѣрена, что вы никому не перескажете.

М-съ Квильпъ молча отвернулась.

— Бывало, мы гуляемъ съ нимъ за городомъ, по лужку, по лѣсу, а вернемся усталые домой — такъ пріятно отдохнуть. Нѣтъ нужды, что домъ у насъ мрачный — мы еще съ большимъ удовольствіемъ вспоминаемъ о нашей прогулкѣ и мечтаемъ о будущей. Теперь мы ужъ съ нимъ никогда не гуляемъ и у насъ въ домѣ стало еще мрачнѣе и скучнѣе, чѣмъ когда либо.

Она на минуту остановилась и хотя дверь проскрипѣла не одинъ разъ, м-съ Квильпъ не проронила ни слова.

— Вы, пожалуйста, не думайте, что дѣдушка сердится на меня или что онъ мною недоволенъ, съ увлеченіемъ говорила Нелли. — Напротивъ, онъ все больше и больше привязывается ко мнѣ. Вы не знаете, какъ онъ меня любитъ.

— Я знаю, что онъ горячо васъ любитъ.

— Онъ такъ же горячо меня любитъ, какъ и я его. Но я вамъ не разсказала самаго главнаго. Только объ этомъ вы ужъ никому не говорите ни слова: онъ совсѣмъ не спитъ, только днемъ немного отдыхаетъ въ креслѣ, а ночью уходить изъ дому и почти всегда возвращается на разсвѣтѣ.

— На разсвѣтѣ? Что вы говорите, Нелли!

— Тсс! дѣвочка приложила палецъ къ губамъ и, оглянувшись вокругъ, продолжала почти шопотомъ. — Вѣдь я сама отворяю ему дверь, когда онъ возвращается до мой. Въ прошедшую ночь онъ пришелъ очень поздно — уже совсѣмъ разсвѣло — лицо у него было блѣдное, какъ полотно, глаза налиты кровью, онъ едва держался на ногахъ. Я вернулась въ свою комнату и легла въ постель. Вдругъ слышу, онъ стонетъ. Я поскорѣе вскочила и подошла къ нему, а онъ-то не видитъ меня и говоритъ: «Ахъ, Боже мой, какъ тяжко! Я, кажется, не вынесу этой пытки. Если бы не Нелли, я бы молилъ Бога, чтобы Онъ поскорѣе прибралъ меня». — Мнѣ было такъ больно это слышать… Боже мой, что мнѣ дѣлать? чѣмъ бы мнѣ помочь моему бѣдному дѣдушкѣ?

Ея переполненное сердечко не выдержало и она залилась слезами на груди у м-съ Квильпъ, которая съ такимъ горячимъ участіемъ выслушала ея первое, тяжелое признаніе.

Минуту спустя, вошелъ самъ Квильпъ и очень искусно разыгралъ комедію, притворяясь, что крайне удивленъ, видя Нелли въ слезахъ. Притворство давалось ему легко: оно вошло у него въ привычку.

— Что съ тобой, Нелли? ахъ, бѣдненькая! вѣрно она черезчуръ устала. Карликъ скосилъ глаза на жену: