Ложе из роз - Сьюзен Симмонс

— Ваши родители были романтиками, — заявил Майлс.

— Да.

Серебристый перезвон женского смеха, вслед за которым раздался густой мужской хохот, послышался с другого конца комнаты. Оглянувшись, Элисса увидела, как сэр Хью склонился к прелестной мисс Чабб и прошептал ей что-то, что она, по-видимому, сочла забавным. Шармел Чабб от души рассмеялась.

— Сэр Хью ни на секунду не сводил взгляда с мисс Чабб сегодня вечером, — заметил Майлс Сент-Олдфорд. — Не кажется ли вам, что было неразумно посадить их рядом за ужином?

— Это было сделано умышленно, — прикрыв лицо веером, призналась Элисса.

— Вы хотите сказать, что намеренно посадили их рядом?

— Конечно.

— Разве вы не ревнуете к ней?

— А почему вы решили, что я должна ревновать?

— Но мне дали понять, что вы и сэр Хью…

— Нет.

— Нет? — Элисса решительно покачала головкой. Румянец раздражения и одновременно смущения вспыхнул на ее щеках. — У меня нет ни малейшего намерения выходить замуж за сэра Хью Пьюрхарта.

— Сейчас, возможно. Но потом, когда ваш траур будет окончен? — настаивал ее собеседник.

— Нет — не сейчас и никогда. У меня свои планы, лорд Корк, и они не включают брак с сэром Хью или с кем-либо еще, — она с треском закрыла веер. — Но хватит об этих неприятных материях! Я знаю, что вы присланы сюда, в аббатство, чтобы расследовать слухи о призраке. Есть ли у вас какой-либо план?

— Разумеется, — ответил он — Думаю, нам следует встретиться и обсудить его.

Элисса кивнула — предложение прозвучало заманчиво.

— Вас устроит завтра утром, в одиннадцать, в моем кабинете?

— Да — завтра утром, миледи.

— Когда же мы уезжаем, милорд? — спросил позднее вечером Блант, убирая одежду, только что снятую Майлсом.

Майлс стоял у окна своей комнаты и смотрел в темноту. Небо покрылось тысячами сверкающих звезд. Полная луна — яркий серебряный шар, низко скользящий в черном небе — вскоре должна была взойти.

— Мы не уезжаем, — наконец ответил он терпеливо ждущему камердинеру.

— Не уезжаем? Но мне казалось, мы уже выяснили, что слухи о призраках — всего-навсего слухи.

Майлс оперся ладонями о подоконник. Окна в Рыцарских покоях были широко открыты, и воздух в спальне наполнился ароматом, льющимся из розария.

— Мы упустили еще кое-что, — с наслаждением вдыхая этот запах, произнес Майлс.

— Что же мы упустили, милорд?

— Пока не знаю, — признался Майлс. — Но мы останемся и выясним это.

Камердинер не стал спорить. Оба мужчины знали, что несколько раз в прошлом оставались в живых только благодаря безошибочной интуиции Майлса. Он почти осязал и обонял беду, чувствовал ее.

— Похоже, заплутал, — пробормотал Майлс, глядя вниз, на обнесенный оградой сад, — и сбился я с пути среди опасностей и бед большого мира…

Ей грозила смертельная опасность.

Ночь была темная, на небе ни звездочки, полоска новой луны, которая прежде была отчетливо видна над головой, скрылась в густых тучах. Трава под ее ногами стала холодной и влажной. Она набросила на плечи плащ, чтобы уберечься от странного, пронизывающего ветра.

Кто-то преследовал ее.

Оглянувшись через плечо, она успела заметить закутанную в длинные просторные одежды фигуру — огромную, черную, с размытыми очертаниями, безликую и пугающую. Она не могла определить, кто это — мужчина или женщина.

Она только чувствовала, что это враг и что она должна бежать.

Она увидела, что стоит у входа в лабиринт, и растерялась. Позади послышались шаги, и она быстро вошла в лабиринт. Зловещие шаги раздавались прямо за ее спиной. Внезапно, отбросив все сомнения, она поняла, что ее жизнь в опасности.

Она шла все быстрее и быстрее, а потом побежала. Ее сердце заколотилось, дыхание обжигало легкие. Ноги стали как ледышки. Она вытянула вперед руки, нащупывая дорогу. Что-то острое впивалось ей в ладони, до крови царапая кожу.

Она зашла в тупик.

Повернув обратно, она попробовала пойти снова, начиная от последнего поворота. Она должна найти дорогу к центру лабиринта, ибо стоит только достичь его — и она спасена.

Ее плащ за что-то зацепился и соскользнул с плеч. Она оставила его там, где он упал, даже не оглянувшись. Свирепый ветер — или это было чье-то дыхание? — шевелил волосы на ее затылке. Казалось, костлявые пальцы вот-вот коснутся ее спины. Затем на ее обнаженное плечо опустилась чья-то рука. Она открыла рот, желая позвать на помощь, но не издала ни звука.

И за эти секунды, пока она пыталась убежать и оказаться в безопасности, два слова внезапно и отчетливо запечатлелись в ее голове: нить Ариадны.

Элисса рывком села на постели. Минуты две она слышала только гулкий стук собственного сердца. Казалось, она не в силах перевести дух. Она жадно вдохнула, пытаясь заполнить воздухом опустевшие легкие. Пот покрыл ее от головы до кончиков пальцев. Ее ночная рубашка стала влажной, на подушке виднелись пятна, простыни обвились вокруг тела.

Дрожа, она подняла руку и отвела влажные пряди волос со лба. Она видела сон. Это всего лишь сон, страшный сон. Ночной кошмар.

Элисса потянулась к кувшину с водой, стоящему на ночном столике, наполнила стакан — вода перелилась через край — поднесла его к губам и, не отрываясь, выпила весь. Теперь ей наконец удалось глубоко вздохнуть и сделать медленный выдох. К счастью, биение ее сердца замедлялось, постепенно восстанавливаясь, как и дыхание.

Она полностью проснулась и поняла, что в эту ночь заснуть ей уже не удастся.

Элисса отбросила одеяло и соскользнула с резной кровати шестнадцатого века — считалось, что некогда она стояла в королевской спальне Анны Датской, супруги Якова I — и подошла к окну. Через неплотно задернутые шторы в комнату струился лунный свет. Вспомнив свой кошмар, Элисса поднесла руки к бледному свету и тщательно осмотрела их. На руках не оказалось ни царапин, ни следов крови.

В спальне было жарко и душно: ни малейшего дуновения ветра не проникало через открытое окно. Стены немилосердно давили на Элиссу. Ей был необходим свежий воздух.

Элисса потянулась за своим полотняным халатом, нашарила туфли и открыла дверь спальни. Пройдя через маленькую гостиную, она вышла в коридор — там было пустынно. Элисса двигалась в темноте, как привидение, к черной лестнице, мимо кухни и комнат прислуги. Чтобы найти дорогу, ей не понадобились ни лампа, ни свеча — за годы жизни в аббатстве она прекрасно ориентировалась, и яркого света луны было более чем достаточно.

Через несколько минут она вышла на мощеную камнем дорожку, ведущую в розарий, ее обожаемый розарий. Там она сможет дышать. Там она будет на свободе.