Космос!!! - Вячеслав Шалыгин

Хладнокровие капитана было на грани закипания. Когда же с противоположной стороны укрытия к нему потянулись щупальца еще одного скользкого розового существа, на поверхности души появились первые пузырьки. Оружие, как и верная защитница мурлышка, осталось в корабле, а под ногами – Зигфрид пошарил рукой – не оказалось даже ни одного приличного камня. Ситуация становилась критической...

Впрочем, рассказ еще не окончен, а значит...

Первое щупальце вдруг конвульсивно дернулось, и внешние микрофоны скафандра зафонили от перегрузки. Таких воплей Зигфрид не слышал со времен первой брачной ночи с Сульфидой. Существо в тумане подпрыгнуло и окатило капитана приличным – литров на двадцать – плевком горячей слизи. Безногий отлетел к опорной штанге и больно треснулся об нее спиной.

В непроглядной завесе тумана забрезжил просвет, и, как в белесой рамке, проявилась впечатляющая картина. Человек в том самом скафандре повышенной защиты и с индивидуальным антигравом за спиной поливал бесформенное розовое существо струей жидкого азота! Видимо, для живущих в гейзере слизняков это было самое страшное наказание, и неведомый воин был об этом прекрасно осведомлен.

Пользуясь моментом, Зигфрид выбрался из-под корабля и снова замахал мурлышке. До зверя, похоже, начало доходить, и, когда капитан наконец догадался разыграть перед мурлышкой интермедию, как он небрежно нажимает кнопку, все наконец-то разрешилось.

Шлюз раскрылся, и Зигфрид пулей влетел внутрь корабля. Мурлышка с гордым видом поджидала его в проходе между рубкой и шлюзовым отсеком.

– Молодец! – капитан с чувством пожал ей лапу и погладил по спине.

Зверь прищурился, словно улыбаясь, и заурчал.

– Однако надо и спасителя моего спасти, – беспокойно выглядывая в иллюминатор, сказал капитан. – Смотри, сколько там этих тварей собралось!

Вокруг бесстрашного воина с «азотометом» постепенно смыкалось вражеское кольцо. Число скользких розовых сгустков уже перевалило на второй десяток. Струи азота их не уничтожали, а всего лишь отпугивали.

Мурлышка попыталась придержать хозяина, но Зигфрид высвободил рукав из ее зубов и погрозил пальцем:

– Нельзя бросать людей в беде!

Зверь покорно пригнул голову и, обойдя пару раз вокруг пассажирского кресла, улегся под ним, поджав хвост. Судя по всему, так мурлышка выражала несогласие.

Зигфрид раскрыл наружный люк и, выйдя на общую гражданскую частоту, крикнул:

– Поднимайся на борт!

Воин не заставил себя упрашивать и молча прыгнул на трап кораблика. Скользкие существа отреагировали не сразу, и потому, когда розовые щупальца потянулись к ДКР, его трап был уже поднят, а люк задраен.

Безногий, не снимая скафандра, лишь откинув забрало шлема, уселся за штурвал и запустил антиграв.

– Вешалка слева! – не оборачиваясь, крикнул он пассажиру. – А оружие и антиграв свой положи в багажник. Там у меня пусто... А еще, если не трудно, принеси выпить чего-нибудь... Я от штурвала пока отвлечься не могу, блин, а выпить страсть как хочется...

За спиной капитана что-то брякнуло, видимо, пассажир сбросил свою тяжелую амуницию не в багажник, а прямо на палубу, затем скрипнула дверца бара и характерно треснула отвинчиваемая пробка. Зигфрид хотел было оглянуться, но тут в его поле зрения попала рука в перчатке, сжимающая откупоренную бутылку водки.

– Вот-вот, я только хотел сказать, что стакана не требуется. В такой болтанке из стаканов только продукт разливать, – Безногий смачно отхлебнул из горлышка. – Прямо мысли читаешь.

Кораблик снова бросало во все стороны, но теперь он шел вверх, и связанные с качкой неприятные ощущения воспринимались как обычные полетные издержки.

– Слушай, друг, а что это за слизняки на нас охотились? – Бутылка опорожнилась почти на половину, и Зигфрид, по-прежнему не оборачиваясь, подал ее попутчику. – Глотни. Стресс сними.

Пассажир бутылку взял, но ни бульканья напитка, ни звука ударно работающей глотки Зигфрид не услышал. Только шуршание одежды – видимо, снимаемого скафандра.

– Не пьющий, что ли? Или что, решил сначала переодеться? – Капитан наконец-то догадался обернуться.

– Это свинозадые соплюхи. Самые страшные хищники на всей Куйбе. Живут в гейзерах, которых тут по три штуки на квадратный километр, питаются всеми, кто попадется. Частенько выползают охотиться на поверхность. Спрячутся среди камней, подстерегут добычу, обольют ее кипящей отрыжкой и на дно волокут... А с недавних пор губернатор решил поэксплуатировать их на благо общества. Придумал приговоренных им кидать. Тех, кому «вышка» отломилась, – голяком, а если что полегче – двадцатка или пожизненное, – в скафандре...

– А-а... – Зигфрид замер с раскрытым ртом, внезапно онемев, лишившись способности двигаться и соображать. Все, что он мог делать, – сидеть и наблюдать, как из его бутылки мелкими изящными глоточками пьет водку создание женского пола, манящих форм и небесной красоты.

Таких восхитительных, умопомрачительных, шикарных и сексапильных женщин за свою многотрудную жизнь капитан не встречал еще ни разу. Ярко-рыжие, чуть волнистые волосы, большие изумрудные глаза, длинная шея... Далее – все затянутое в тонкий облегающий комбинезон: грудь «75Д» (этим сложным обозначениям капитана научила одна знакомая продавщица из магазина нижнего белья), тончайшая талия, крутые бедра, длиннющие ноги...

Капитан одернул себя и вернулся к возвышенному – но главное взгляд! Таким взглядом женщины не одаривали капитана уже лет десять. Манящий, чарующий, скручивающий душу в тугую спираль и заставляющий просыпаться плоть... Не благодарный или вежливый, а искренне заинтересованный! Зигфрид был уже не мальчиком, но мужем и понимал, что искренность во взгляде незнакомки скорее всего сродни профессиональной улыбке стюардессы, но ему так хотелось верить в обратное! Разум бубнил что-то о поспешности выводов и отсутствии в природе таких явлений, как мгновенная любовь, но истосковавшаяся по настоящим чувствам душа космического волка все равно тянулась к рыжеволосому солнцу и расцветала, словно пион.

– А-а?.. – вопросительно повторил капитан.

– Нет, – ангел сделал еще пару глотков и вернул водку Безногому. – Я сюда попала по иной причине. Я сейсмолог-спелеолог.

– А-а, – теперь Зигфрид блеял уважительно, хотя и не верил в эту легенду ни на грош.

Когда солнцеподобная гостья протягивала ему бутылку, он заметил на ее запястье небольшую татуировку в виде чайки в лучах закатного солнца и подпись: «Воля 2412—2415». На планете Воля располагались в основном колонии для малолетних преступников и каторжные поселения. 2412—2415, надо полагать, были годы, на протяжении которых незнакомка перевоспитывалась в одной из зон для малолеток...

Впрочем, такие пустяки, как сомнительное прошлое, Зигфрида не волновали. Он и сам не был святым. Торопливо допив водку, он утер губы рукавом и галантно поклонился.