Оазис радости - Элис Детли

– Отличная мысль! Умираю, хочу кофе с мороженым.

Одри схватила их за руки, и они зашагали по тротуару.

В кондитерской они не задержались – Генри вспомнил, что необходимо до семи позвонить заказчику. Когда подходили к дому, все трое, как по команде, взглянули на окна.

– Наверное, Маргарет хлопочет в кухне, готовит праздничный ужин по случаю окончания учебного года, – предположила Шейла.

Генри и Одри не обронили ни слова. Когда вошли в дом, застыли, прислушиваясь.

Тишину нарушало лишь тиканье старинных напольных часов, стоявших в углу холла рядом с бюро работы Томаса Чиппендейла.

– Я, пожалуй, схожу наверх и посмотрю там, – пробормотал Генри.

Что дальше? Шейла покосилась на Одри.

На лице девочки читалось недоумение. Ее надо отвлечь от печальных мыслей и поторопиться отыскать ответы на возможные вопросы ребенка, решила Шейла.

– Вот что, Одри! Иди переоденься, а то сваришься в своем пиджачке.

– А можно, я приму душ?

– Что за вопрос? Не можно, а нужно!

– Я вчера вымыла голову до скрипа. Видишь, какие волосы пушистые! Я играла в спектакле фею, а руководительница нашего драмкружка считает, что сальные волосы – это самое ужасное, что может быть.

На верхней площадке лестницы появился Генри. Шейла и Одри вопросительно подняли на него глаза. Он покачал головой и послал Одри особую улыбку.

– От мамы нет никакой весточки, – заговорил он, медленно спускаясь по лестнице. – Но думаю, она вот-вот позвонит и расскажет, что к чему.

Одри посмотрела на него в упор.

– Папа, а она позвонит? Честно?

По лицу Генри скользнула тень. Раздумывает, должно быть, сказать правду или все же оставить ребенку капельку надежды, поняла Шейла.

– Если честно, я не знаю. Поживем – увидим...

– Ну, тогда я в ванную! – сообщила Одри и побежала вприпрыжку наверх.

– Похоже, она не очень обеспокоена! – задумчиво произнес Генри, глядя вслед дочери.

Как, впрочем, и ты сам! – подумала Шейла, а вслух рассудительно заметила:

– Дети не склонны долго переживать. Их горе и поступки импульсивны и зависят от настроения в ту или иную минуту. Только что им было плохо, и вот они уже преспокойно лакомятся мороженым.

Генри кивнул. Просмотрев почту, лежащую на телефонном столике, он сказал:

– Здесь тоже нет ничего.

– Что же теперь?

– Да откуда, к черту, мне знать?! Я же не сталкиваюсь с подобными ситуациями каждый день!

Генри стал расхаживать взад-вперед. Шейла мысленно сосчитала до десяти. Шеф явно не находит себе места. Но даже если и так...

– А что толку на меня злиться?

Он остановился и взъерошил ладонью волосы.

– Ты, конечно, права. Раздражение еще никому не помогало решить проблемы. Мне просто хочется знать, в какую игру Маргарет сейчас играет! – Он поморщился, осознав, что его слова можно понять двояко. – Хотя, кажется, догадываюсь...

Шейла взглянула на него с удивлением. Если даже брак развалился, что Генри фактически признал на дне рождения Одри, он все еще остается женатым! Безусловно, мысль о том, что жена сбежала с музыкантом, известным как секс-машина, не доставляет Генри радости. Наверняка на душе кошки скребут, даже если он Маргарет и не ревнует!

Она сняла туфли, прошлась по пушистому ковру. Собственно, шеф позвал ее не для того, чтобы она гадала, что там у него в голове и на сердце.

– Может, приготовить чай? Или что-нибудь перекусить? А ты все же попробуй куда-нибудь позвонить! Что толку метаться? Возьми справочник, обзвони все гостиницы рядом с твоим домом... Делай что-нибудь, в конце концов!

– Ну ты даешь, Шейла Стефенсон! Почему на работе ты никогда не позволяешь себе ничего подобного, а тут раскомандовалась...

– Потому что здесь я – просто друг... А детям надо вовремя есть, чтобы расти, а их папам нормально питаться, особенно если им некогда завтракать. Что, если я приготовлю омлет?

– Омлет это роскошь! А ты сумеешь?

Шейла повернулась на каблуках и направилась было в кухню, но Генри внезапно положил ей руку на плечо. У нее оборвалось сердце, потому что этот неожиданный жест застал ее врасплох. Однако она немедленно привела себя в чувство. Только нежностей сейчас и не хватает!

– Шейла, скажи, что заставляет тебя... Вернее, зачем тебе все это надо?

– Если бы я не любила тебя и Одри... Нет, не то! Сейчас тебе нужен друг, воспринимающий тебя при любых обстоятельствах и на любых условиях, – тихо сказала она. – А я и есть такой друг. Все дело в этом.

Он молчал. Вероятно, обдумывал услышанное.

– Не многие стали бы так выкладываться, как ты, – наконец сказал он. – Шейла, ты не знаешь себе цены.

– Ты так считаешь? – Она повела плечом. Генри тут же убрал руку.

Хотелось сказать ему, что это он не знает себе цены! Талантливый, умный, заботливый отец... Женщина, отвергнувшая возможность быть вечным ангелом-хранителем такого мужа, это...

– Пойду-ка я лучше делать омлет.

Он проводил ее взглядом почти до дверей.

– Шейла, постой!

Она обернулась.

– Что такое?

– Спасибо тебе!

Шейла с трудом справилась с нахлынувшими на нее чувствами. Хотелось броситься Генри на шею, прижаться к груди и разрыдаться. Спасибо тебе... Всего два слова! Но это самое замечательное из всего, что он когда-либо ей говорил. А может, признаться ему, что она готова идти за ним хоть на край света, только бы позвал... Нет, себя нельзя ронять ни при каких обстоятельствах!

– Через полчаса будем ужинать, – возвестила она бодрым голосом и толкнула кухонную дверь.

Кухня напомнила Шейле о хозяйке дома. Врожденный вкус Маргарет ко всему стильному и комфортному проявлялся здесь даже в мелочах. Возле мойки из нержавейки на лотке сверкали начищенные до блеска серебряные ножи, вилки и ложки, на столике справа от окна стояла дорогая кофеварка, в вазе из венецианского стекла высилась горка фундука с оригинальными щипцами для колки орехов.

Помещение было светлым и просторным, и это особенно импонировало Шейле, которая о своей кухне, маленькой и тесной, шутила, что та узка ей в бедрах.

Она достала из духовки специальную сковороду для приготовления омлета, с медным дном, поставила на разделочный столик с мраморной столешницей. В шкафчике для специй не нашлось ничего, кроме самого необходимого – соли, перца, уксуса и пары бутылочек с соусами. В холодильнике стояли жестяные банки с сосисками и какие-то рыбные консервы. Правда, яиц было целых два десятка, но вместо пармезана в сырнице оказался чеддер. Пара пакетов молока и начатая коробка геркулеса – вот и все припасы!