Единое ничто. Эволюция мышления от древности до наших дней - Алексей Владимирович Сафронов

другого Лица; Сын Божий предвечно рождается от Бога Отца; Дух Святый предвечно исходит от Бога Отца. Все три Лица по существу и свойствам совершенно равны между собой. Христос – Единородный Сын Божий, рождён “прежде всех ве”, “свет от света”, вечно с Отцом, “единосущен Отцу”. Всегда был и есть Сын, как и Святой Дух. Через Сына всё сотворено; “Им же вся быша, и без Него ничтоже бысть, еже бысть”» (Ин. 1:3).

Чтобы понять, почему Отец обрекает Сына на смерть, хотя при этом оба они суть одно, нужно обладать абстрактным мышлением и иметь развитую интуицию. Тот факт, что концепт Святой Троицы является чрезвычайно непростым, не скрывается, а, напротив, популяризируется. Сама идея о том, что для постижения истины в вере требуется серьёзное интеллектуальное и духовное усилие, делается «сильной стороной», а не «слабостью» христианства. Непостижимость или элитарность высших духовных знаний оказывается важной чертой и иудаизма, и христианства.

Интересно здесь сравнение иудаизма и христианства с зороастризмом, который существует и по сей день как дуалистическая религия. Концепция зороастризма изначально предполагает наличие двух исходных сил: доброго бога и злого бога, – поэтому необходимость в обосновании зла здесь отпадает. Оно задано изначально как факт бытия. Именно поэтому главным принципом зороастризма становится свободный нравственный выбор человеком благих мыслей, благих слов и благих деяний. Помогают человеку в этом его совесть, разум и вера, которые дают возможность отличить доброе от злого и сделать верный выбор. Концепция этой религии, таким образом, оказывается сравнительно более простой, не предъявляющей верующему серьёзных интеллектуальных барьеров. Зороастрийцы верят, что добро рано или поздно полностью победит зло, если люди будут этому способствовать.

Сказанное не означает, что зороастризм как концепция не содержит никаких трудностей для восприятия и понимания. В частности, остаётся спорным обоснование того, почему Ахриман (олицетворение злого начала) является злым, а Ахурамазда (добрый создатель мира) является добрым. По легенде, Ахриман со своим войском вторгся в мир, созданный Богом Ахурамаздой и осквернил землю, в связи с чем появились насекомые, змеи, вредные животные. Скажем, волк, в отличие от собаки, считается созданием Ахримана.

Для древнего, да и для современного человека захватчик всегда несёт зло, поскольку привносит в жизнь захваченной территории и людей свои порядки, ценности и правила. Таким злым захватчиком в истории Ирана был, например, Александр Македонский, которого там и по сей день называют проклятым. Для европейца образ Македонского, напротив, овеян ореолом героизма и почти божественного успеха. Поэтому, хотя зороастрийцы и не должны решать вопрос о природе зла, приписывая его злому Богу, их дуализм, как бы сказал европеец, не лишён слабых мест. Зло зороастризма абсолютно, и поэтому Александр Македонский становится его проявлением. Как видно, более древняя и более простая дуалистическая модель мира оказывается проще во всём, и в том числе она в меньшей степени соответствует интеллектуальному запросу человека. Тут важно отметить, что это не доказывает добрую природу намерений легендарного греческого завоевателя, но ярко демонстрирует тот факт, что запрос на монотеизм и монизм является в том числе и интеллектуальным. Поэтому то, что монистические концепции оказываются сложнее и порой даже замысловатее, не случайно.

Как и монистические религии, развитый зороастризм также отходит от классического дуализма. Все этические и онтологические интеллектуальные запросы современного человека пробивают себе дорогу и в этой религии. А.Б.Оришев, например, указывает: «На наш взгляд, так же как и на взгляд современных зороастрийцев, проживающих главным образом в юго-восточном Иране и западной Индии, дуализм этот эфемерный. Объяснение кроется в том, что противостояние Ахура-Мазды и Анхра-Манью не понималось предками талышей и современных иранцев как соревнование двух равных, извечно существующих начал. Начало – только одно, двух начал быть не может. Действительно, в Гатах – в наиболее почитаемой части Авесты – мы замечаем единого верховного бога – всесильного, всемогущего Ахура-Мазду. Он является творцом как физического, так и духовного мира. Анхра-Манью же, как совокупный образ, как воплощение злых, демонических сил, остаётся как бы в тени»[23].

Китайская религиозная традиция иногда считается одним из примеров дуализма, так как содержит концепцию двойственности инь и ян. Однако это не так. По духу это гегельянский диалектический монизм. Неудивительно, что китайцам «пришёлся по вкусу» диалектический материализм. Согласно Лао-цзы, инь и ян порождаются Единым, которое в этой традиции называется дао. Именно дао становится источником всех форм, возникающих в процессе творения. Из дао происходит единица, из единицы – два: инь и ян, которые, придя в движение, становятся тремя и порождают весь мир. Примечательно и очень показательно, что именно монистический смысл дао оказывается причиной того, что эта концепция является столь непростой, что её нельзя описать, как говорят, в интеллектуальных понятиях. Из-за этого в китайской философии возникает множество парадоксов[24].

Один из таких парадоксов заключается в том, что дао одновременно есть и единичное каждой вещи и каждого явления в отдельности, и Единое, универсальный закон Вселенной. Так дао объединяет все вещи и все явления в одно существование. Концепт дао, или Единого, в китайской философии по праву считается одним из самых сложных и труднопонимаемых вообще в мировой культуре. Этот концепт был доступен очень немногим, и на первых этапах даосизм был исключительно элитарным, даже в какой-то степени царским занятием. Не случайно его возникновение связывают с легендарным Жёлтым императором Хуан-ди.

Самая молодая из великих мировых религий – ислам – является монистической. Ислам является и авраамической религией, то есть признаёт Библию, но в первую очередь ориентируется на собственные священные тексты. Объединение разных священных текстов, а также признание достижений науки делает эту религию крайне сложной для толкования. Однако, в отличие от других религий, эта возникла в ответ на «дефицит» веры современного человека. Поэтому основа основ ислама заключается не в постижении Писания, а в практике веры и исполнении главных культовых обязанностей. Это позволяет быть правоверным мусульманином, не понимая многих элементов этой веры. Ислам оказался более эффективным, чем многие другие монистические религии, потому что оставил интеллектуальный запрос современного человека за скобками. Мусульманин чаще всего не озабочен мыслями о природе зла, как, например, христианин, но считает очень важным соблюдение ритуалов и совершение добродетельных поступков. Ислам является настолько развитой системой взглядов на Единое, что предлагает человеку путь внутреннего духовного единства и счастья в вере.

«В отличие от теоцентрически ориентированной моральной теологии, исламская этика обращена к человеку, ищущему земного счастья. Это этика мусульманина как человека и гражданина, нравственное бытие которого осуществляется в естественной и вполне определённой социальной среде. Многие этические вопросы традиционная исламская этика рассматривала в рамках